Русофобия. История изобретения страха

Итак, в США, как и в Западной Европе, сложился амбивалентный образ России. Но если её позитивный, «романтический» лик был ситуативным, связанным с текущей политикой, то её «демонический» образ оказался гораздо более устойчивым, и такой взгляд, начавший формироваться в годы Войны за независимость, стал востребованным и в последующие эпохи. С XVIII столетия и вплоть до наших дней в целом сохраняется отношение к России как к антиподу и антиобразу[1372]. Как отмечал известный отечественный американист В.Л. Мальков, рассуждая о политике Соединённых Штатов, «массмедийное сообщество США, используя каждое мало-мальски заметное „окно возможности", образовавшееся в результате распада Советского Союза и дискредитации русской государственности, и в наше время хочет представить русский национальный тип, который, конечно же, не был исключительно миролюбивым, всегда стремящимся к внешнему могуществу, связанному с возрождённым имперским комплексом»[1373].

События же 2022 года продемонстрировали, что правящие круги США, как и в годы холодной войны, воспринимают Россию как экзистенциального противника, от которого зависит само существование Соединённых Штатов как мирового гегемона.

Глава 10. ОТ РУСОФОБИИ К РУСОФИЛИИ: РУССКИЕ «НА ПУТИ ИСПРАВЛЕНИЯ»?

«Русские романы» Леузон Ле Дюка

По окончании Крымской войны отношения между противниками начали быстро восстанавливаться, неслучайно в зарубежной и отечественной историографии существует точка зрения, согласно которой Венская система не была разрушена с началом Крымской войны, а сохранялась вплоть до Первой мировой войны. Конечно, стереотипы и предрассудки по отношению к нашей стране не ушли в прошлое, но нормализация международной ситуации требовала от западных элит некоторого ретуширования монструозного образа России. Тем более, что в европейской литературе к этому времени уже сформировался весьма устойчивый круг персонажей, образующих воображаемый «русский мир». Повествование разворачивается на фоне бесконечных заснеженных равнин, по которым движутся дикие животные и упряжки. В этот пейзаж вписываются деревянные жилища, избы, а также некоторые предметы, идентифицируемые как типично русские: кнут, самовар, иконы. Появляются и уже ставшие привычными для восприятия русские типажи: своенравный князь, колеблющийся между своим чудовищным характером и интересом к европейской культуре; император, правящий народом рабов, которые подчиняются воле «отца»; мужик, извозчик и казак, отличающиеся отсутствием автономии и слепым подчинением приказам начальника, но в то же время олицетворяющие народную, исконно-русскую культуру; женские персонажи в основном делятся на два типа: женщина-мученица, следующая за мужем в Сибирь, и холодная женщина-соблазнительница с криминальными наклонностями. Все эти «русские» ситуации и образы не являются индивидуальными, они типичны, а их совокупность и образует миф о России[1374].

Многие из этих образов можно встретить на страницах романов уже знакомого читателю Луи-Антуана Леузон Ле Дюка. После Крымской войны политическая конъюнктура изменилась, Леузон Ле Дюк быстро перестроился и стал романистом, найдя в закромах своей памяти актуальные образы России. Уже в 1859 году он публикует роман «Иван»[1375]. В центре повествования — судьба крепостного Ивана, музыкально одарённого юноши, играющего на рожке. Добрый помещик, князь Полотцов, отпустил его на три года в Петербург с рекомендательными письмами к графу Абащеву. Тот взял молодого талантливого крестьянина под свою протекцию и вырастил из него настоящего музыканта. У Ивана появилась и возлюбленная, Маша Николаевна (именно Маша Николаевна, ведь Леузон Ле Дюк прекрасный знаток России!) Мадемуазель Буслаефф (или Буслаева) — девушка из благородной, но обедневшей семьи, её мать умерла при родах, и отец, воспитывавший девочку, отправил её на обучение в Смольный институт благородных девиц. И вот Иван возвращается из путешествия по Европе, а старый князь спешит из Ярославля в столицу, дабы дать ему вольную, но, по законам жанра, по дороге попадает в бурю и погибает. И тут на сцену выходит злой помещик: наследником князя Пол отцова становится его племянник князь Михаил, брутальный вояка, который никогда не даст вольную Ивану и не допустит его женитьбы на Маше Николаевне. Но в итоге всё заканчивается благополучно: Маша находит в Своде законов Российской империи указ императора Александра I, согласно которому крепостной получает вольную, если он женится на выпускнице Смольного института. Николай I назначает Ивана управляющим Императорской Певческой капеллы, а счастливые новобрачные едут в свадебное путешествие в Европу. Такого указа на самом деле не существовало, но суть здесь в ином: спустя всего пять лет после публикации своих русофобских работ Леузон Ле Дюк превратился если не в русофила, то в человека, явно сострадающего и симпатизирующего России.