Русология (СИ)

Братья - погодки, с семьдесят первого. Мать с отцом были скотники и держали корову. Двор их был грязью в вервие и в другом всяком хламе. Дом - с гнилью пола, с грязными стенами, с ветхой мебелью. Что за пашней, братья не знали, но зато ведали, где гнездует удод. Ругались, был опыт секса, так как 'Дашуха давала' им. Старший, став трактористом (батя вёл: 'Нам, Кузякиным, просто!'), взял её в жёны, ибо в окрестностях: в Красногорье, Щепотьево, в их Мансарово, тож Тенявино с Квасовкой, - юных нуль. Молодуху делили: оба лохматы и среднерослы, старший решительней, младший, вялый и пьяный, был только скотник... Вдруг - 92-ой. Сказали им, что теперь у них не колхоз, а 'пай', 'ТэОО' зовут. 'Ёп, всё сделаем!' - отдирали латунные пробки братья с бутылок. Раньше наехали к ним нерусские; 'ТэОО', как колхоз встарь, действовал ими; русские пили в честь обновлений. Часть пришлых смылась; прочие крепли, взять хоть Ревазов. Русские путались, их никто не учил, как жить в частнособственном мире. Первое из реформ - 'комок' - торговал больше водкой. А всё колхозное улетучилось за какой-то там 'долг'; скот фурами увезли в Москву. К девяносто шестому бросили и поля пахать. 'ТэОО' превратилось в 'ЗАО' с директором М. Ревазовым. Как Толян стал припахивать за пол-литру соседям, был сразу изгнан. Братья устроились на ремонт 'М-2', что тянула к Кавказу (а Кавказ здесь: Ревазов Мехмет). Вернулись - Дашка в обновах из шлакоблоков, где их нафачила. Первым 'стерьву' бил муж, брат - после. Отзимовали (их кормил огород, припасы). Ночью был рай с TV - утром снег в окне да похмелье... 'ЗАО' решительно обошлось без них. А Ревазов поблизости, на мансаровском взлобье, начал мечеть взводить. Он притих от войны с Чечнёй, но стал много богаче. Братья же крали - и препирались, что и где взяли; мать, вспоминая, кто в обворованном доме жил, талдычила: чан с избы, коя 'Федькина, потому как Игнат помр'e, Федька сын его нонче...' Вдруг - участковый. Сдал их Закваскин, кто им в Тенявино запретил ходить, 'лазь в Мансарово, а не то вам кранты...' Тенявино место дачное, с октября и по май шарь! но там Закваскин, ёп, сам тягал, он вор давний, известный... Вскоре Магнатик стал делать ферму. Братья зашли, и он принял их. Хорошо с деньгой завалить домой, сесть и, стребовав выпить, дать детям 'Сникерс'! Скот гнали в Тулу, в Флавск, в Мценск и в Щёкино. В кризис 'бизнис' притухнул, денег убавилось. Братья в хай, а Магнатик им - денег нет вплоть уволю. Братья болтались да приворовывали цветмет. Пуд слямзил - сто суток сыты. Сбыть то есть есть куда, а брать негде, так как Тенявино под Закваскиным. Стали думать про ЛЭП вверху: виснет ценность, и нет милиции, и следов нет, ибо металл они - в лес, в расплав, как велела приёмка, чтоб только слитки... Нынче спилили столб, провод сняли, резво свили кольц'a - к ним жужжалка... Это с чего, ёп? Взяли не в Квасовке, а на поле. Поле - Магнатика! И они, слышь, - Магнатика! Но жужжалка на них - их бить.

Младший лёг на наст; а Толян, сев, икал с раскровяненным носом. Мы к ним приблизились.

- Что здесь?

- Падлы свет кончили, столб снесли! - И качок в чёрной куртке стукнул Толяна.

- Слышь ты, Михалыч! - начал тот хныкать. - Ходим с делами, а нас мордуют!

- Столб ведь на Квасовку!

- Где она? Что мордуют, ёп? Далеко ваша Квасовка!

Вновь качок попинал его.

- Слышь? - вор хныкал. - Квасовка вон - столб тута!

Медленно Марка вынул свой 'Кэмел' и револьвер затем, чтоб, держа их, взять сигарету, так что когда её сунул в рот, все смотрели в его лишь сторону.

- Огоньку, - попросил он.

Хмурый качок дал спички.

- Ишь, падлы, пилят столб... Мы здесь с шефом. Свет стух, сечём в бинокль, а тут эти вот, пьянь...

- Шеф в Квасовке? - я спросил. - Закваскин?

- Он. А ты кто ему?

- С этих хватит, - вёл я о братьях. - Мы разберёмся.

- Дед падл к нему велел, дед Закваскин.

- Мы с ним соседи. Парни, порядок. Я обещаю.

Те укатили.

Мы сели в 'ауди'. Я велел братьям вызвать электриков; восстановят - будет пять сотенных им на водку, а не пойдут, верну качков.

- Эта, - нёс Толян, - дай нам тыщу!

- Ты, умник, нас обесточил. Хочешь в кутузку?

- Квасовка вон где! - Он поднял скатку из алюминия. - Столб, он в поле! В Квасовке, что ли? Поле - Магнатика! Починяем, ёп! Мы работаем у Магнатика. Эта Квасовка, где она - а где мы? Ёп, в поле! - Он показал рукой.

Донеслись звуки музыки.

- Из Квашнинских садов, от кладбища. Там Закваскин, перехоронивает, - бубнил Толян. - Дед заметил... Малый-то ладно, перехоронивает. А дед что? Должен тоже там! Помешал, ёп... Слышь ты, Михалыч? Эта, Христос воскрес! Не пойдут ведь электрики.

- Дам им деньги, будут и в пасху...