Русология (СИ)

- Цитирую: русский больше, чем всякий, в Бога не верует, - гнул Хвалыня в твидовой кепке. - Бог, он привычка. В общем, иссяк Бог, и, - я стою на том, - Бог подвох и то нечто, чем иудеи всем миром правят. Наш Христос фейк, подделка... Прочно в нас маковки под крестом! Бог русский - он есть квашнинство. Бог вне понятий, Бог неучительный и тождественный стадной общности. Бог органики, нищих духом - то есть Бог плоти. Бог - как инстинкты, в том постижении, что, стирая ум вместе с ворохом смыслов, знаний и принципов, ладишь истину; что знать вредно, разум напрасен, счастлив невежда. Точно по Фрейду: счастье с культурой антагонисты.

- Блеск! - снял очки харизматик.

- К нам, - нёс Хвалыня, - толпы повалят сбрасывать умников. Они кто у нас? Знаем!

- Мальчик... - повёл я.

- Вы, - нёс Хвалыня, - вы не вписались в жизнь? К нам давай - воевать с провокацией жидовства.

- Всё правильно, - я угас вдруг. - Он жрал меня, жрёт нацию, авраам.

- Мы пьём за вас! - и Хвалыня подал мне рюмку.

- Нет! - был гнев Верочки, оказавшейся рядом.

Я оттолкнул её. - Убирайся!! Я тебя понял! Будь же ты проклят с духом святым твоим!

Всё зазыбилось... Вдруг расширился зал под сводами, чернь столов и бель лиц... Харизматик и пр. исчезли, словно их не было... Я дал Верочке увести себя; было нас только два: я - он... Ряд фонарных столбов... тёк норд... Враг мой вёл меня. Я явил протест остановкой, кажется, близ Садового; кажется - так как я был не здесь.

- Нельзя к ним, Павел Михайлович!

- Жить хочу.

Что-то тёплое ухватило ладонь мою: сын мой... И возвратилась прежняя русскость тысяча девятьсот девяносто девятого по Р. Х. - того Х., а в реальности Анти-Х., кто шагал близ... Мы подходили к автостоянке; там униформа: 'Пропуск!'... Мутин задёргался, и к нам пять униформ вприпрыжку... Я сделал шаг, напрягся, остановился... Дальше был бой... Сбит Марка... но, может, Мутин?.. Где же тот крепкий с виду водитель, вёзший нас в оперу (а потом вёзший Верочку, чтоб вернуть её эманацией Анти-Х.)?.. Я рухнул, тяжко поднялся... Крик был сигналом, что Марку тащат... Я завалил двоих... но и сам рухнул... Нас с Маркой подняли.

Мною сбитого Мутин тряс вопя: - Тварь! магот!! Кто послал тебя?!

Я проплёлся к авто, где крепкий водитель был крепко связан. Мутин прогнал его, сквернословя (тот зазевался и дал скрутить себя униформам). Нас спасли бардак'oвцы.

- Мы и страну спасём! - нёс Хвалыня.

Нам рассказали, что нападавшие захватили охранников и в одежде их ждали нас подле въезда автостоянки. Пойманный врал: 'Ограбить... с целью ограбить...'

- Дрянь страна, - села в 'ауди' Леночка.

Марка вынул свой 'Кэмел'. Мы помолчали.

- Вы, Андрей, отвезите их, - попросил он.

Мутин нахохлился. - Я верну деньги, я прокололся.

- Э! Не глупите. Вы не наймит мне, вы мой напарник. Завтра докажете.

Из машины, где я сидел, я бросил: - Марка, наркотик дай.

- Жди, - он молвил, - вещи получше. Я обещал дары. Но потом. Потерпи пока... - Он влез в 'ауди' и пахнул кардамоновым запахом.

Мой один глаз слезил. - Прощай.

Я смотрел, как его габариты плыли к Арбату.

Тронулись мы, но к Пресне. Нам махал метрдотель, треща, что пивная, как компенсацию 'за ужаснейший форс-мажор', в любой из дней гарантирует ужин.

XVIII

Я стал - вне человечества. Стал чужой в миру. Слава, деньги, любовь, власть, титулы, идеалы и ценности - не мои впредь; 'нравственность', 'дух' не значат. Я стал чужой всем. Даже и Нике. Я бы не смог сказать, что люблю её. Для меня она есть - и нет; стала смутной. С Верочкой же напротив: всё в ней отчётливо. Ника ей антитезна... Я влез в карман к таблеткам - и не нашёл их.

- Верочка, - я сказал злясь, сидя близ Мутина, а он вёз нас. - Что есть, по-вашему, человек? Что? Образ-де бога и божьим словом жив? Духом божьим исполнен?

- Да, - отвечал в ней бог.

- Десять слов! Декалог!! - разозлился я. - Вот что есмь человек твой! Стало быть, твое царствие будет, если мы станем слово на слове, каждый в друг друге чтоб видел яствие, сикли, скот и рабов, в лад слову?! Сгинь, тварь! Исчезни! Я не хочу яд смыслов, что против жизни! Вон ступай! У меня от тебя болезни!

- Милый! - плакала Ника.

- Ну, Андрей, прочь его! - заклинал я. - Выкиньте! С нами рядом Антихрист!