Русология (СИ)

Помню, в Квасовке он был хватким, но дружелюбным. Нынче мне важно, чтó он есть в логосе: не вошёл ли с ним, с туляком сим, тот, кто скрывался в девке и в Шмыгове?

Я вдруг нужен, стоило вякнуть, рыпнуться в логике и в порядке вещей по ней! Бог следил мои муки - и вдруг суёт себя, шлёт апостолов! Вдруг и в этом он, чтоб продолжить дискуссию... А я чувствую, что заплáчу, что я иссяк вконец и хочу только выяснить, днесь четверг иль пятница-то, в конце концов?! И - молчать хочу. Ибо понял, как гость прихлёбывал: смерть, рождение etc. объявлено, а без слов их и нет... Есть, есть они!!! - воет логика... что гребёт - ха! - вилами воду, ибо на деле все смыслы лживы. Мальчиком я был верен хрущёвщине под романтику коммунизма с вылетом в космос; юношей я обязан был впитывать вековую муть слова в книжной культурщине; зрелым должен был умножать слова - а начав бой со словным, то есть сменив 'свет' логоса на, логически, тьму, я обязан был сдохнуть. Так бы и было, если бы не последний день, не сегодняшний. Ибо как я постиг суть слова - вмиг бог прилип ко мне в разных модусах. Окажись, что он нанял Магнатика, обнаружь я в том слово (о, мне легко отличить соблазн, будь бог кроток, и злые догмы, будь агрессивен), я прогоню его. Неспроста визит в триста вёрст в межсезонье. Он сказал: 'приглашал' его? Дескать, он ко мне гостем, а я терпи, так?

- Что, решил, мы раздружимся? - начал я. - Оттого спешил?

Он явил свои гнутые вовнутрь зубы. - Дружбу чтоб укрепить... Шучу.

- До тебя здесь шутили, не получилось... Всё-таки, отчего ты здесь?

Он затряс щёки смехом. - Просьба есть, Пал Михалыч: не говори жене, Беренике Сергевне, что - Битюков я. Пусть я Магнатик. Я без того битюг... - он резвился. - Знаешь ведь, как в России-то.

- А конкретнее?

- Я о том! - он смеялся. - Дай-ка мне книжечки ты писал давно, - попросил он; взял затем принесённые книжки и полистал их. - Я? О России я. В Кишинёве и в Орске был. Был на Севере. Что, большая - да? - Русь? великая? Как не так! Уплотнить можно в область. В шири что русского? Я там русский - что там китаец. Там ты любым будь, хоть будь пришелец. Ширь - для властей лишь вроде как русская, чтобы было продать часть, или, власть любит, в ней поохотиться, полетать в ней со стерхами. Мало русского по России, если подумать. Это не немцы, где их германского пруд пруди. Или Англия. А у нас одна водочка! - рассмеялся он и полез в карман. - Нацъидея-то в водочке!.. Гостю как, курнуть можно? не повредит дым? Ну, а супруге? Если ты против, я и не буду... - Он закурил-таки и повёл опять: - Ось сюда, руль туда, крылья в пятую точку - звать самолётом? - Он потянулся, чтоб тронуть форточку. - Ты следи о России мысль, Пал Михалыч! Русскости мало, а места вдоволь - и её двигают. То, что движется, - без корней, считай. Двигал Ленин, двигает Ельцин. Будет срок - и долой её, русскость, чтоб жить по Штатам. Ведь по-татарски и по-французски мы уже жили. Будем по-штатски, брат! - Он таил в купидоньем рту смех. - Московский 'Микомс' что стóит, тыщи тонн мяса! Но ещё путь плюсуй, гибдэдэшников. Конкуренция! Денег взял... - Он побил себя по пуловеру, под каким, верно, сумка. - Тут я с мечтой в Москве. Рябушинские так пешком пришли, а в конце миллионщики. Я начну - дети кончат, станет фамилия. Вот мысль! Ведь не Толяну с Коляном мысль: с понедельника пьют Христа. Не поймут. Ты - поймёшь. Я богатым хочу быть. А ты помог бы.

Я стыл как камень. Вот оно! Ишь, завёл про Страстную неделю, про бедный 'Логос', пьянью оплаканный, коль Толян/Колян с 'понедельника пьют Христа', мол... Все, мол, при вере, ты же не веришь, Павел Михайлович... Плюс и это: я, мол, пойму его...

Не Магнатик он. Не Магнатик.

Я и сидеть не мог.

- Бог Петрович, как ты терзал мою 'ниву', помнишь? - ляпнул я, чувствуя, что, начни он врать, пну его.

- Я к тебе! - нагнетал он. - Умный, поймёшь мечту в Рябушинские. Ерунда, что пешком пришли. Дудки! С ларчиком, с полным, прибыли! Перед тем, видно, кончили душ пяток ради денег... А, Пал Михалыч? Я расскажу ли, как обдирал тебя? Нет. Скажу: я трудился, да и поехал Москву брать, да и сумел, скажу. Флавск мне что? Мне б в московские! на российскую ширь попасть! А помог, скажу, Пал Михалыч. В Квасовке дом держал. Ум, скажу! Академик!

- Будет! - шептал я, чувствуя, что хочу мордовать в нём бога.

Он тронул край пиалы своей, из которой пил 'корни'. - Что, брат, не хочешь? А я фамилию поменяю, чтобы не знали. Мне не Квашнин помог, а Кваснин, скажу... Вещь простая. Что надо сделать? Надо заявку дать на богатого; дальше Бог даст!