Русология (СИ)

Авраам вёл: - Что, раб вернулся в клеть? Я с тобой - из Моей любви к частностям, на какие Я рай разъял. Сбой был в эре 'Тиберий'. Вздумали, что не сикли нужны, а... Ты и сам понял, чтó смыслы стоят. Мало что. Ничего. Я мог с лёгкостью программировать вас жрать кал... что и сделал функцией пищи. Вы жрёте мёртвое, шашлыки взять, с охотою. Вы умышлены - и умышлены вы смешно. Я тешусь: истина правила - и вдруг нá тебе, в сексе трёт себя и занятия лучше явно не мыслит. Что же до сбоя, это был мощный бунт! План 'Христос' с ним управился. Бунт нарвался на 'истину' и заглох. А как же? Сей мир есть зло, учил Я, и в нём есть смерть - зло зла. Моей волей Христос врал: кто слову предан, тот не умрёт. Поверили. И надолго... Ты - символ сбоя этой приманки, знак, что грядёт шторм страшный... и он в России, в месте исконного толоконного и сермяжно-посконного. Не унять вас. Вам дайте истину. Вы не принадлежите Мне. Слово - чушь вам. В жажде бессмыслия лишь у вас от понятия до другого - дали, что не обнимешь. Вы бьётесь с логосом; логос вам не идёт в мозг; он в вас натужно. Я развожу в вас смыслы, ибо Я знаю, чтó вы затеяли. Вы среда, в коей жизнь, претворив слова, кажет фальшь. Вы есть факт, что без разума можно. Но если можно, вы намекаете, - слово лишне. Вы - апокалипсис для вселенной по Моим планам... Только и Я упрям! Я сражаю вас женским. Женщина - это рай почти, лишь без умысла как греха первородного; без Меня то есть, ибо Я умысел. И она падка к умыслу, чтобы слиться с ним в полный рай, - ибо грех первородный тоже часть рая, так как в эдеме всё было, и первородный грех. Знай, раб: женщина множит смыслы, кои плоды Мои. Ты уже был бы Мой с нимфеткой; дар Марки - смерть твоя. Но вы женщиной не прельстились; вы вырождаетесь, не даёте потомства, тем смыслы гоните. Вы познание, - что и есть плод от женщины, - свели к случкам, скорым и пьяным. Вы пьёте водку, чтоб глушить смыслы, чтоб свергнуть логику Мной внушённых вам действий. Но - не поможет, как и ваш мат, чем сводитесь в одурь вашей, мол, истины. Будто знаете, в чём она?! - стал орать он. - Вы надмеваетесь в пьяной, райской-де тупости?! Русский - райский-де?! Нет! Вы падшие! Безвозвратно! Истину хочешь зреть? - Он, сняв куколь, выставил алгебру цифр и знаков; после продолжил: - Не было Авраама, шедшего из Харрана-де в Ханаан за богом. Жизнь была! хаотичность, бурная в красках и в музыкальностях! Я назвал это 'рай' и внушил первородный грех как суд рая, как словоблудие. Что, раб, понял? - Он усмехнулся и водрузил вновь куколь на свою формульность. - Я хотел мир не рая, но мир приватный, частный, где только Я творец. Вам, Квашнин, в рай рукой подать. Стоит сбыть словá - вы в эдеме. Но так не будет. Знай, вашу русскость скроют асфальтом и вы погибнете. Ибо логика стала суть вещей! Ибо истинен только Мой мир в этой вот логике, и Я истинен с Моим даром! Дар, Квашнин, - обособиться и дерзать своё - дивный дар, дар магический, непостижный наш иудейский дар! Статься. Видеть. Своё хотеть. Встать и вырваться и явить всем: частность всесильна более истины! В жизнь влить частное как историю - и историей жизнь смыть! Вот он - Мой первородный, Мой авраамов дар, что Я в Библии запретил как грех. Дар завидный и вас волнующий, изводящий дар. Дар владычества. Ибо как вдруг евреи мир учиняют и изменяют мир, а вы в зависти.

Я поник.

- Ты сигнал, что соблазн Христа кончен. Им Я поверил Свой смелый опыт, дал понять, как вы жили бы, если б делали по Христу; открыл вам, что и как нужно сделать, чтоб Я исчез. Глумился! И доказал: вы пали, вас не исправить. Истина скисла и не вернула рай! - Он смеялся. - Не захотела! Не захотела жить по любви в ликующей гомогенности! В Иоанна Я разрушительный для Себя, кстати, ключ вложил, выдав, чтó 'бе в начале', выложив, что всё стало лишь через слово и что без слова нет ничего, что 'стало'. А стало - мерзость. Вам бы закончить фарс истреблением смыслов. Вы не сумели. Истина скисла... Всё для чего Мне? Дабы Мне властвовать. О, власть сладостна! Я рай рву, и он мучится, разрешаясь оргазмами, заживляя рвань. Вспомни женщину, сей троп рая, смерд!

Я увидел Миусскую, Марку с Никой... Я было встал. Не вышло. Он продолжал речь: