Русская Америка: открыть и продать!

Как только вода спала, Александр отправился в Галерную гавань, прошел в плачущую толпу, глядя на разрушения, плакал сам... И в ответ на чей-то вздох из толпы: «За грехи наши Бог нас карает» пробормотал: «Нет, за мои»...

20 ноября скончался доверенный любимец — граф Федор Петрович Уваров, командир гвардейского кавалерийского корпуса, вместе с атаманом Платовым отличившийся при Бородино рейдом в тыл противника, а потом — в боях под Вязьмой и Красным...

В Париже умер король Луи XVIII... Хоть и никчемный был монарх, но тоже — часть жизни.

А 13 (прошу заметить, 13-го!) декабря шестидесяти лет от роду скончалась баронесса Варвара-Юлия Криденер (Крюденер), достаточно долгое время бывшая настолько близкой (на почве общих мистических склонностей) к Александру, что они проводили часы в беседах наедине. Баронесса даже заявляла, что это она вдохновила царя идеей Священного союза...

Я уверен, что погруженного в себя царя не просто сильно ударила, но прямо-таки оглушила эта смерть именно 13-го числа! Ведь царь, по словам его биографа и двоюродного внука великого князя Николая Михайловича, уже с 1821 года часто пребывал в состоянии психоза (Николай Михайлович употреблял еще и более жесткое слово «маразм»)...

Так заканчивался год 1824-й...

В 1825 году была подписана уже Русско-английская конвенция по Тихому океану... И она была еще более обидной, еще более унизительной...

Весной 1825 года царь сообщает приехавшему в Петербург принцу Оранскому о твердом желании оставить трон и уйти в частную жизнь. Ужаснувшийся принц тщетно отговаривает его от этого намерения.

Надлом проходит уже по самому сердцу...

И 1 сентября 1825 года Александр навсегда уезжает из столицы... Как пишет один из «негативных» исследователей версии о Кузьмиче — Г. Василич, «отъезд совершился при совершенно исключительных обстоятельствах».

И они были действительно исключительными — суди, читатель, сам!

Царь отправился вначале один, без свиты, из Каменноостровского дворца. В полпятого утра коляска, запряженная тройкой, остановилась у ворот Александро-Невской лавры.

В сюртуке без шпаги, в шинели, в фуражке, Александр прошел в ворота, приложился к кресту, окропился святой водой, принял благословение митрополита Серафима, приказал запереть за собой ворота и направился вдоль длинного ряда монахов в утопавшую во мраке соборную церковь, где была ярко освещена только рака Александра Невского.

Началась долгая молитва...

Затем он прошел в келью лаврского схимника Алексия и после беседы с ним опять начал молиться. Окончив молитвы, спросил старца, где тот спит. Алексий молча показал на черный открытый гроб... Царь опять принял благословение — у схимника, и, крестясь на ходу, покинул лавру.

За заставой он приказал остановить лошадей, встал в коляске и долго-долго, обернувшись к городу, смотрел на него...

Потом приказал трогать.

Выехал он в Таганрог с минимально возможным для монарха сопровождением: начальник главного штаба генерал-адъютант барон Дибич, лейб-медик баронет Виллие, доктор Тарасов, вагенмейстер полковник Соломка, четыре обер-офицера и немногочисленная прислуга.

Приехав в Таганрог, начал устраиваться в небольшом одноэтажном домике (на нем я остановлюсь отдельно). Готовясь к приезду вскоре последовавшей за ним императрицы, сам чистил дорожки в саду, сам развешивал в комнатах лампы, сам вбивал гвозди для картин и перетаскивал диваны.

Он как будто готовился не только к приезду жены, но и еще к чему-то... Не к новой ли своей жизни — уже не в качестве царя, которому служит вся держава, а в качестве простого человека, обслуживающего себя собственными руками?

20 октября в той же узкой компании (Дибич, Виллие, Тарасов, Соломка) Александр уезжает в Крым...

В купленной им у графа Кушелева-Безбородко Ореанде он вслух помечтал:

— Скоро переселюсь в Крым и буду жить частным человеком. Я отслужил двадцать пять лет, и солдату в этот срок дают отставку...

3 ноября император подъезжал к Мариуполю (это — в ста километрах от Таганрога)... На последней станции он случайно встретился с едущим из столицы фельдъегерем Масковым, принял от него бумаги и приказал сопровождать себя...

По дороге ямщик погнал и вывалил фельдъегеря на мост. Ударившись головой, тот остался неподвижен... Царь оставил с ним Тарасова с приказанием лично доложить о состоянии Маскова...

Вскоре доктор доложил о том, что пострадавший скончался... У царя возбужденно блеснули глаза... Масков имел с ним большое внешнее сходство...

И, как я предполагаю, перед Александром вдруг неожиданно открылась возможность скорого финала.

Но это был лишь пролог финала...