Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Конечно, нас интересовало, почему мы остались живы на нашей «башне». Шпалы вокруг амбразуры, где стоит «кольт», положительно забиты пулями. Внизу стоит двутавровая балка, за ней шпалы – это был как бы наш щит – за ним мы были, над ним стреляли через щель меж шпал. Этот кусок двутавровой балки имел массу попаданий, шмотки расплавленного металла – это балка гудела и глушила нас, когда принимала на себя этот поток металла.

– Ну, братцы, это Господь Бог вас хранит, – произнес Борис Малеев. Мы с Алексеем и слова вымолвить не могли.

Да, мы были братья, все трое. Навсегда.

* * *

Мир мал! И встречи бывают неожиданные и имеют подчас особенный смысл, когда вдруг объясняют то, что было, что пережито, много лет позади…

Шел 1926 год, вероятно, и стояла чудесная весна в Брно, в Чехословакии. Помню, когда мы шли через парк Лушанки, то цвела сирень и жасмин. Мы шли на вечер во всех залах ресторана «Luzanky». Вечер-бал устраивали студенты лесники и агрономы из «Vysoke Skoly Zemekelske v Вгпе»; Леночка и я, Люся и Петя Яковлев. В вестибюле нас встретил распорядитель наш Веня Пискун и проводил к нашему столику в зале, что рядом с танцевальной. Залы со столиками там вокруг залы танцевальной, так что через арку видны танцующие пары. Симпатично. Люся танцевала с Петей, с Леночкой танцевал кто-то из знакомых… В зале для танцев под стеной стояли те, кто не танцует. Поскольку я тоже не танцевал, то подошел в арку зала и, как и другие, смотрел по сторонам. И вдруг просто меня хватил как будто шок… Сейчас мы все здесь шикарим в синих костюмах, галстуки, крахмальные рубашки – а я увидел совсем иную картину – не может быть, да нет – это он! А тогда – там, вот ведь я вижу ясно, мы выезжаем под станцию Пологи; какая ночь была! И он предложил (как он мог командовать кем-то, бедняк!) машинисту остановить паровоз; было совершенно неожиданно такое его распоряжение, и тем более невероятно то, что он нам с Алексеем сказал:

– Братцы, я здесь останусь в кустах, только на обратном пути подберите меня, не бросьте, – и сошел с паровоза.

Мы даже не ответили ему ни слова. Бредовец – до сих пор на нем была фланелевая светло-серая гимнастерка, брюки из фланели какие-то зеленоватые и ботинки из парусины; видно, что он только что прибыл в роту – так как же его не экипировали, посылая в такую операцию! Да нет, солдаты третьей роты потом нам говорили, что уже более месяца его видали в роте. Капитан Симонов – а тут, как у всех, темно-синий костюм, галстук-бабочка. Выглядит хорошо, но скромно – ему не командовать и здесь.

– Капитан Симонов, здравия желаю! – приветствовал я его.

Как не подойти к офицеру, который был с нами… Прищурились глаза, морщина пошла по лбу – вспоминает? – конечно, это он. И вдруг слышу опять невероятное:

– Забудьте, что вы когда-либо видели меня в «Жел. бате».

Он явно смутился и хотел сбежать. Я подхватил его за локоть, и через момент мы сидели у нашего столика. Кругом никого – ведь там танцы! Что-то мы выпили, что было на столе, Симонов улыбнулся:

– А ведь я даже и вашей фамилии не знал – по сегодняшний день! – добавил он, а взгляд был туда, в ту ночь… – Так я вам кратко расскажу – и вы все, пожалуйста, забудьте, и то, что я был в «Жел. бате».

И рассказал кратко, и ясно, и совершенно добросердечно.