Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

20 марта в Севастополе состоялся военный совет. По приказанию генерала Деникина командированный в Севастополь Генштаба полковник А. беспрерывно информировал его о ходе совещания по прямому проводу. 21 марта, как только полковник А. сообщил о выдвинутой советом кандидатуре генерала Врангеля, генерал Деникин подписал краткий приказ о назначении последнего Главнокомандующим Вооруженных сил Юга России. В тот же день вечером состоялось прощальное чествование генерала Романовского, во время которого генерал Шапрон-дю-Лоре³⁵⁰ – бывший адъютант генерала Алексеева и бывший генерал для поручений при генерале Деникине – в взволнованной, прерывавшейся слезами речи сообщил, что, несмотря на все убеждения, решение Главнокомандующего осталось прежним и что, таким образом, присутствующие прощаются сейчас не только с генералом Романовским, но и с генералом Деникиным – «последним Главнокомандующим, – сказал Шапрон-дю-Аоре, – из бессмертной династии Корниловых, Марковых, Алексеевых». Генерал Деникин, как и накануне, был крайне молчалив и говорил тихо несколько раз только со своими соседями по столу. Генерал Романовский, наоборот, много шутил и смеялся. В 2 часа ночи все разошлись.

22 марта в 7 часов вечера бывший Верховный правитель и Главнокомандующий, одетый в матерчатый английский плащ, вышел из своего номера. В конце коридора толпилась группа штабных офицеров. Тут же стояли молча дежурный офицер есаул М. и профессор Бернацкий. Не замечая их, не замечая как будто никого, генерал Деникин, сделав наискось по коридору несколько шагов, подошел к быховцу полковнику А. и крепко обнял его. Вслед за тем генерал Деникин направился сразу к выходу, сел в автомобиль и уехал. Офицеры бросились в опустевший номер; каждый торопился захватить себе на память что-либо из оставшихся на столе письменных принадлежностей.

«Астория» поразительно напоминала в эту минуту дом, из которого только что вынесли покойника. В своем номере, уткнувшись в подушку, навзрыд рыдал полковник К., бывший все время штаб-офицером для поручений при генерале Деникине и пожелавший остаться в России. У входа в коридор стояли по-прежнему часовые-конвойцы с бледными испуганными лицами, по-своему истолковывавшие происходящее. Через четверть часа кто-то распорядился их снять. По телефону передали, что генерал Деникин, простившись с офицерской ротой охраны Ставки (официальное прощание со штабом было еще днем), перешел с берега на английский миноносец и сейчас уезжает за границу. Спустя немного времени английский миноносец, принявший на свой борт генералов Деникина и Романовского, вышел в море. Одновременно вышел и французский миноносец, на котором находилось несколько лиц свиты, пожелавших разделить участь бывшего Главнокомандующего.

Генерал Врангель вступил в исполнение обязанностей правителя и Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России. Отклонив ноту великобританского правительства, предлагавшего посредничество в вопросе о заключении мира с большевиками, новый Главнокомандующий в отданных по армии и флоту приказах выразил уверенность, что он сумеет вывести армию из тяжелого положения «не только с честью, но и с победой». Одновременно с этим в целом ряде речей, произнесенных в Севастополе и в других городах Крыма перед представителями печати и всевозможными депутациями, генерал Врангель обещал в вопросах, касавшихся внутреннего устроения Крыма и России, руководствоваться демократическими принципами и широко раскрыть двери общественности.

Была провозглашена беспощадная борьба с канцелярщиной и рутиной. Началась стремительная замена одних лиц и учреждений другими. Фактически, впрочем, дело свелось лишь к калейдоскопической перемене фамилий и вывесок, а зачастую даже только последних. Был упразднен знаменитый Осваг, составивший целую эпоху в период политики Особого совещания, но вместо одного Освага расплодилась чуть ли не дюжина маленьких «осважнят», представлявших в подавляющем большинстве случаев скверную креатуру своего родоначальника.

Началась какая-то лихорадка с подачей на имя Главнокомандующего докладных записок, проектов и (конечно!) смет, доказывавших необходимость учреждения новых органов осведомления, пропаганды и т. п. Политические авантюристы всех рангов и калибров, эксминистры Особого совещания, голодные, оказавшиеся на мели осважники, случайные репортеры вчерашних столичных газет – все они дни и ночи напролет сочиняли обеими руками рецепты спасения России.