Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

10 часов утра. Операции развиваются, видимо, очень успешно. Сейчас слышал беседу Главкома с генквармом (генерал-квартирмейстер). Главком говорил, что захватили 14 орудий, и давал указания относительно хода действий в следующую ночь. Коновалов выдвигал свои соображения, твердо их отстаивая. Перед этим Главком приказал на платформе генералу Шатилову передать по радио Слащеву о ходе боя на север от перешейков и добавил:

– Скажите ему, чтобы резал по тылам вовсю…

12 часов. Все идет пока благополучно. Только что Главнокомандующий, высунувшись в окно вагона, крикнул в оперативное отделение:

– Ну как – все благополучно?..

– Так точно, ваше высокопревосходительство, – отвечал поручик Н.

Главком минуту помолчал, а потом вдруг произнес:

– А не дернуть ли мне сейчас туда на аэроплане?..

Подошедший генерал Г. отсоветовал.

К 12 часам дня по карте оперативного отделения положение было таково: наша Перекопская группа подходит к Чаплинке (конница), а на берегу моря идет ликвидация противника в районе Адамани. Десант генерала Слащева подходит к Акимовке, стремясь прижать с тыла к перешейкам красные части, охранявшие Крымские ворота. Аатыши отстреливаются в упор не только из винтовок, но даже из орудий. 2 часа дня. Сейчас доставили первого перебежчика прямо с поля сражения. Рассказывает много любопытного о жизни советского юга. Допрос идет прямо на платформе у входа в оперативное отделение. Вокруг тщедушного, жалко одетого в отрепья парня – большая группа офицеров Генерального штаба, ординарцев, чиновников телеграфа. Допрос ведет поручик Н.

5 часов вечера. Главнокомандующий отправляется на фронт. Поезду приказано следовать в Ново-Алексеевку, двенадцать часов тому назад бывшую еще в руках у красных. В Ново-Алексеевке – первый случай награждения новым орденом Святого Николая Чудотворца. Первый кавалер – поручик Любич-Ярмолович, танкист, прорвавший 4 ряда проволочных заграждений и захвативший вдобавок одно орудие. Героя поздравляли. В вагоне у Главкома пили в его честь шампанское. Сам он сильно конфузился, стесняясь, видимо, все время своего рабочего перепачканного костюма.

10 часов вечера – вернулись в Джанкой. 11 часов ночи – вступил в дежурство по службе связи. 1 час ночи. К аппарату вызвали генкварма. Что-то скверное. Коновалов быстро пришел. Дежурный телеграфист читает ему по ленте вслух. Депеша от Кутепова о тяжелых потерях Дроздовской дивизии: выбыло из строя больше половины командного состава. Начальник дивизии генерал Туркул тяжело контужен. Потери вообще очень серьезные. Ввиду этого комкор (командир корпуса – генерал Утепов) решил отступить обратно к Перекопу, рассчитывая, впрочем, утром ликвидировать красных.

Генкварм выслушал всю передачу молча и только минутами, по словам А., менялся в лице и кусал губы. Неужели же все погибнет?.. Какая страшная минута, а вся почти Ставка уже мирно спит. Проходя обратно к себе в вагон, генкварм сказал начальнику связи Генштаба полковнику П. не то в раздумье, не то как бы сетуя на кого-то, не послушавшего его:

– А в общем, ночи безумные, ночи бессонные…

Странная фраза. Мы долго думали, что она может обозначать.

26 мая. Ездил в срочную командировку с приказами в штаб сводного корпуса, стоящий в Джимбулуке. По дороге без конца встречались эшелоны донцов, настроенных весьма как будто воинственно. Вопреки всем страхам и опасениям, дело Сидорина не повлияло на выступление донцов на фронт. На фронте упорные бои. Несмотря на это, в освобожденные места уже хлынули целые эшелоны спекулянтов. Разница в ценах огромная: цены ниже крымских в 20, 30, 50 раз. Никаких мер против спекулянтов пока не принимается.

27 мая. Вернулся в 9 часов утра в Джанкой. В 10 часов Главком лично допрашивал перебежчика – офицера Дроздовского полка, когда-то оставленного нами при одном из отступлений в лазарете. Бедняга страшно волновался, прикладывал поминутно руку к фуражке без кокарды, бледнел, путался. Днем генерал-квартирмейстер полетел лично на аэроплане к генералу Слащеву, находящемуся в 30 верстах от Мелитополя. Вечером вернулся. Слащев понес в боях сегодня большие потери, но, говорят, бодр. Передают, будто генкварм сказал, что Слащев будет в Мелитополе ночью.

28 мая. В 10 часов утра опубликовано официальное сообщение о взятии Мелитополя. В полдень узнал о серьезной нашей неудаче в районе Ново-Алексеевки. Отряд красных атаковал внезапно это селение, занятое Чеченской бригадой генерала Ревишина. Штаб бригады частью изрублен, частью увезен на автомобилях во главе с самим Ревишиным. Двое его сыновей-мальчуганов хотели сесть с отцом в автомобиль, но красные их выбросили, спаслось лишь 7 человек. Положение восстановлено только сейчас. Дроздовцы и марковцы продолжают нести очень серьезные потери. По сведениям из штаба корпуса Кутепова, корпус за три дня наступления потерял до 23 процентов своего состава. Кроме того, мы потеряли 4 бронеавтомобиля, компенсировав, впрочем, эту потерю хорошим исправным бронепоездом, захваченным Слащевым. До вечера – упорные бои.