Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

11 часов вечера. Ошеломляющая новость. Генерал-квартирмейстер приказал через начальника связи капитану Г-ву начать секретное расследование по поводу передачи какой-то нашей радиостанцией важнейшего оперативного приказа (боевой директивы штаглава) от 28 мая в незашифрованном виде. В приказе обозначена вся дислокация Донского корпуса, взятой в плен красными бригады генерала Ревишина и других частей. Указан час начала операций и т. д. Радио перехвачено нашей канонеркой в Азовском море. Командир канонерки в сильнейшем изумлении доложил об этом телеграфно командующему флотом. В результате вчера дошло до Ставки. Если это не фальсификация нашего приказа, переданная советским радио нарочно для того, чтобы спутать карты, то… не подлежит ни малейшему сомнению, что на одном из наших радио (скорее всего – корпусном или дивизионном) сидит агент совнаркома. Происшедшее держится в строжайшем секрете.

3 июня. Ничего особенного. Бои продолжаются. В 10 часов вечера вернулся Главком.

4 июня. Главнокомандующий впервые ездил в освобожденный Мелитополь. Прибыл под вечер и со станции проехал на автомобиле в церковь. На улицах было немало народа. Многие кричали «Ура!», хотя большинство населения все еще не верит своему избавлению и, опасаясь возвращения красных, боится даже открыто высказываться. Слышавшие речь Главкома, которую он произнес с паперти к народу, утверждают, что он очень резко говорил об еврейском засилии и обещал вырвать народ из рук евреев. Не знаю, верить ли этому или нет, так как официально текста речи в поезде нет, а слова Врангеля весьма часто каждый трактует по-своему.

Во время поездки произошел любопытный казус. На станции, кажется, Таганаш к хорунжему П. (адъютанту Главнокомандующего) явился секретарь епископа Вениамина с просьбой от имени владыки разрешить прицепить вагон архиерея, находящийся на станции, к составу Главкома. П. пошел в вагон спрашивать разрешения, однако через минуту появился снова на платформе и, не давая никакого ответа секретарю, крикнул торопливо коменданту поезда:

– Прикажите скорее отправлять… У нас нет времени простаивать.

Тотчас же поезд тронулся. Растерявшийся секретарь остался посреди платформы. Случай обратил на себя общее внимание. Акции крайних правых, видимо, падают…

5 июня. Утром вернулся из Мелитополя Главком. В 11 произошел оригинальный инцидент, имеющий некоторую связь с описанным выше. Главнокомандующий, прогуливаясь, увидел на платформе Ставки бравого полковника одного из кавалерийских полков. Поздоровался. Спросил, где он служит.

– Состою в распоряжении генерала Слащева, ваше высокопревосходительство, – отвечал тот.

Главком нахмурился, обернулся к вагону генерал-квартирмейстера и, заметив в окне фигуру генерала Шатилова, крикнул громко:

– Павлуша! Есть такая должность – состоять в распоряжении Слащева?..

– Конечно нет… – отозвался Шатилов, не посмотрев даже, кажется, хорошенько, о ком идет речь. И добавил: – На фронт надо!..

– Кроме того, ваше высокопревосходительство… – начал оторопевший, перепуганный полковник, – кроме того, я… я еще состою также в распоряжении епископа Вениамина…

– Что-о?! – весь вспыхнул сразу генерал Врангель. – Епископа Вениамина? Да я вам кадило тогда прикажу в руки дать! Будете ходить и кадить… От фронта уклоняетесь? Да как вы смеете!..

Дальнейшие выражения записать не берусь, так как платформа мгновенно опустела. Попрятались в вагоны все – до ординарцев включительно. Только со стороны вокзала собралась на почтительном расстоянии толпа публики, до которой прекрасно долетали громовые раскаты голоса Главкома. Говорят, были слова весьма и весьма сильные. Результат. В 12 часов дня полковник отправлен под караулом в Севастополь под арест.

6 июня. Выход из Крыма закончился. Опубликовано пространное официальное сообщение о результатах 12-дневной операции и приказ Главкома. В приказе упоминается, что «армия выведена из почти безнадежного положения». Взято 47 орудий, 250 пулеметов, 1000 пленных. Наштаглав (генерал Шатилов) произведен в генерал-лейтенанты, генкварм – в генерал-майоры. Производство полковника Коновалова встречено всеми очень горячо и сочувственно. Все рады. Его участию в успехе все придают исключительное значение. Вечером Генштаб чествовал его… яичницей и рюмкой водки.

7 июня. Первые определенные известия о переходе полевой Ставки в Мелитополь. Получены некоторые сведения о понесенных нами потерях. Потери весьма серьезные: в Дроздовской дивизии в батальонах осталось по 30–40 человек. Ощущается недостаток в питании патронами и снарядами. Английская обувь страшно трескается от утренней росы. Ноги у пехоты переранены.