Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

По приезде – единственное в своем роде происшествие. К генкварму явился офицер контрразведывательного отделения корпуса Слащева, доложивший, что вместе с нами в поезде Главнокомандующего прибыл в Джанкой какой-то московский комиссар. Офицер описал его наружность, высказав предположение относительно фамилии, под которой он должен фигурировать. Генкварм вызвал полковника Б., запросив его, не знает ли он в поезде лица с описанной наружностью. Полковник Б. поручил, в свою очередь, дело ротмистру Е. Ротмистр Е. заявил офицеру контрразведки, что как командир ординарцев он ручается за последних: в поезд набраны почти исключительно старые, вполне зарекомендовавшие себя ординарцы. Что же касается других живущих в поезде, то они ему, ротмистру, мало известны, так как в первой поездке он не находился. Тем не менее Е. согласился проверить состав живущих в поезде. При проверке подозрение пало на официанта вагона-ресторана офицеров Генерального штаба. Офицер контрразведки подтвердил, что мнимый официант и есть разыскиваемый комиссар. Тотчас он был арестован. В чемоданчике, нарочно им забытом, после ареста и увода его со всеми остальными вещами, найдено романовских, керенских и других денежных знаков на сумму до 4 миллионов рублей и документы. Установлено, что он был принят в поезд в Мелитополе корнетом Б. (хозяином собрания), которому понравился, как развитой и толковый человек. Установлено также, что он пытался завязать дружеские отношения с одним из писарей оперативного отделения и якобы называл однажды какого-то офицера, принадлежавшего к составу штаба, на «ты». Какого именно – не выяснено. Корнета Б. допрашивали по прямому проводу. (По сообщениям газет, этот арест дал возможность найти еще несколько большевистских агентов среди низших служащих штаба. Все были преданы суду.)

30 июля. На фронте упорные бои с переправившимися через Днепр частями противника (говорят, до 6000). Здесь красные дошли до Белоцерковки. На северо-востоке бои в районе расположения Донского корпуса, где большевиками занята Черниговка, Эристовка и некоторые немецкие колонии. Относительно этого наступления в Ставке два мнения: по одной версии, красных нарочно затягивают и даже больше – они якобы уже поняли это, повернули назад, и Главком недоволен, заявив, что «мы их опять бьем только по хвостам», по другой – положение много серьезнее: красные сосредоточили по линии Днепра значительные силы, в том числе подтянутые из Польши, и среди них – некоторые части конницы Буденного, отлично якобы снаряженной и отличающейся своими касками.

Днем был у генкварма и позже у Главкома генерал Бредов. С 11 часов вечера до 4-го часа утра генкварм, пройдя в оперативное отделение, горячо о чем-то спорил с полковником Т.-Б. (штаб-офицером при генерале Шатилове). При споре присутствовал весь Генеральный штаб и позже генерал Бредов. Генкварм казался сильно взволнованным и отстаивал свою мысль с исключительной настойчивостью. Содержание спора никому, кроме присутствовавших, не известно.

31 июля. Ничего особенного. На всем фронте упорные бои, особенно сильные в низовьях Днепра и на северо-востоке. Вечером генкварм, проходя с полковником Шкеленко, обронил:

– Второй корпус там уже ноет. Только началось наступление.

В 12 часов ночи состав Главкома начинает приготавливаться к поездке. В 1 час 30 минут ночи выезжаем на север.

1 августа. В 9 часов 15 минут утра прибыли в Мелитополь, переменили паровоз и в 2 часа 30 минут выезжаем обратно в Джанкой. Предполагавшаяся поездка дальше на фронт отменена. Главком ограничился совещанием с Кутеповым, продолжавшимся около 3 часов. На совещании присутствовали наштаглав и наштагруп. На обратном пути комендант поезда капитан И. сообщил, что поездка на фронт отменена ввиду ликвидации острого положения, что Главком в отличном настроении, так как вдобавок генерал Муравьев привез сведения о грандиозном восстании в районе Сочи, и что, в связи с предстоящими операциями на Кубани и в Черноморье, полевой Ставке приказано возвращаться опять в Севастополь. В Джанкой приехали в 6.30 вечера.

По приезде в поезд были вызваны находившиеся на станции представители повстанцев с Украины. Повстанцы имели вид оборванцев, хотя один из них якобы поручик, другой – доктор. Главком поздоровался с обоими крепко за руку и расспрашивал их о положении повстанцев, в заключение предложил по всем вопросам, касающимся снабжения, обратиться к генералу Кирею.

Около 9 часов вечера в оперативном отделении большое ликование. Получены первые известия об удачной высадке нашего десанта на Кубани. Момент воистину исторический. В вагоне оперативного отделения наштаглав и генкварм. Громадное оживление.