Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Вывели нас за город. Чекист-то этот самый зловредный, по фамилии Зуев, вытащил бутылку водки из хурджины, опрокинул ее себе в рот, а потом отдал остальным чекистам – было их пятеро, которые вели нас, – а сам кроет нас матом и нагайкой… Были мы босы, оборваны, голодные, избитые, еле живые, а тут этот черт нас мучает… Подошли к леску. Остановились. Вытащил он еще бутылку водки, отпил и отдал своим товарищам. Слез с коня, черт лупоглазый, еле на ногах держится, пьян вдрызг, и говорит: «Вы, товарищи, посидите здесь, отдохните, а я сам эту сволочь пущу в расход». Погнал по тропинке в лес, в одной руке у него наган, а в другой нагайка.

Дошли до обрыва. Выстроил он нас у обрыва – ну, знать, пришел конец – и говорит: «Вот что, хлопцы, я такой же белый, как и вы; я буду стрелять в воздух, а каждый из вас по очереди – вопи изо всей мочи и прыгай в обрыв и спасайся. Больше помочь вам не могу». Обомлели мы, ничего не понимаем, а он стреляет вверх и толкает одного в обрыв: «Прыгай», говорит. Весь хмель с него сошел, а на глазах слезы. Выстрелил он пять раз, посигали мы в обрыв – и ходу. Даже спасибо не успели человеку сказать. Нашли в горах своих с генералом Фостиковым, воевали до Грузии, а вот теперь привезли нас в Крым, идем на фронт».

Несколько слов в рассказе этом меня поразили, и, подойдя к нему поближе, я увидел исхудалого, черного казачонка с умным лицом и начал его расспрашивать:

– А скажи, этот чекист Зуев был такого-то роста?

– Да.

– А нос у него был большой и красный?

– Да.

– На носу огромные очки, от них и кажется, что глаза у него вылазят?

– Да! Да вы его знаете?

– Да, знал когда-то!

Меня окружила толпа любопытных, прося рассказать, что он за человек. Вкратце я рассказал все, что я знал о нем. Долго в ту ночь я не мог заснуть. Мысли роились в голове… Вспоминалось давно позабытое!..

В 1916 году служил я в саперном батальоне на Кавказском фронте, в Приморском направлении. Был у нас в команде штрафной фельдфебель Заамурского железнодорожного батальона Зуев. Сохранил он от своей прежней службы только кожаную тужурку, которой он очень гордился, носил ее летом и зимой. Не помню, за что его сослали на Кавказ, – что-то наделал в пьяном виде, продал казенное имущество. Был он исполнительный и лихой солдат, и его беда была, что он всегда умудрялся доставать напитки! Я его жалел и не раз спасал от наказания. Ему было за 40, а мне 18, ко мне он относился с большим уважением и не раз говорил: «Вот кончится война, поедем мы с вами на Зею».

На мой вопрос – а где это? – он объяснил, что это приток Амура, в тех местах он служил. «Есть у меня на Зее, в верховьях, местечко, куда и ворон не залетал; золото – хоть лопатой греби, сделаем заявку – все пополам, будете миллионером!» Конечно, я не придавал значения его словам: сейчас война, мы на Кавказе, а где Зея?! Да и как можно верить забулдыге!

Наступила революция. Развалилась армия. Я заболел малярией и, так как был на фронте почти полтора года, получил отпуск на два месяца для лечения. Долго не мог избавиться от малярии, а потом уже и ехать было некуда! Я поступил в Инженерное училище в Ростове для продолжения образования. Большевики захватили власть. В Ростове началась забастовка городских рабочих. Союз Инженеров и Техников, в котором я состоял, смог пустить в ход электрическую станцию и водопровод. В начале января 1918 года я записался в Добровольческую армию и ушел в поход…

В конце восемнадцатого года встречаю в Ростове на Садовой Зуева – все та же кожаная тужурка, лихо заломлена шапка, нос красный, глаза навыкате. Навеселе! Страшно обрадовался, встретив меня. Служил в какой-то инженерной роте. Потом встретил его в девятнадцатом году, он был машинистом на каком-то бронепоезде. Каждый раз при встрече напоминал, что кончится война – поедем на Зею!

И вот теперь служит у большевиков! Как бы он вел себя, если бы я попался к нему? Видимо, он и пошел служить к большевикам, чтобы спасать наших! Ведь, спасая этих пятерых казаков-партизан, он рисковал своей жизнью! Так и остался фельдфебель Зуев для меня загадкой.

Прошло 46 лет, и вот месяц тому назад я прочел в газетах заметку: «Открыты богатейшие россыпи золота в верховьях реки Зеи». Вот эта заметка и воскресила в памяти все вышеописанное – значит, Зуев не соврал!!!

В. Старицкий 366 Это было в 1920 году 367

Поднялось яркое солнце. Кругом зеленая молодая трава. Жужжали первые пчелы. Было тепло, чувствовалась весна. Измученная до предела группа остановилась на отдых. Развели костер. Началось приготовление пищи, в воздухе разнесся запах пшенной каши с салом. Кругом был мир, покой и тишина. Природа, казалось, не знала, что вокруг происходит ужасная трагедия; что царствует злоба и вражда и что не стало в мире любви к ближнему…

Каша еще не сварилась. Я сидел у костра и собирался кормить детей, когда ко мне подъехал старый седой горец, присел возле меня на корточки, держа повод коня под рукой, а конь с любопытством рассматривал сидящих. Старик спросил меня, куда я еду.

– Ухожу от красных, – ответил я.