Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Королевство СХС продолжало входить в тройку лидеров по числу русских военных эмигрантов. Как и прежде, чины кавалерийской дивизии Русской армии служили в финансовой страже (таможня) на северной и западной границах и в пограничной страже на южной границе Королевства СХС. В августе 1923 г. на службе в пограничной страже находилось 4472 эмигрантов[116]. Из русских были сформированы четы (роты) с сербскими командирами, русские офицеры были при четах в качестве советников (референтов). За старшими русскими командирами (всего 21 человек) в пограничной страже было оставлено право носить русскую военную форму и награды. Русские старшие офицеры в финансовой страже на службе должны были носить сербскую униформу. Остальные офицеры несли службу в качестве унтер-офицеров. При поступлении на службу с эмигрантами заключался годовой контракт, и они принимали присягу на верность королю СХС. Служба была сопряжена с трудностями (отсутствие казарм и скудность питания) и опасностями (вооруженные контрабандисты). Жалованье солдат в пограничной страже составляло 700 динаров, унтер-офицеров – 850, офицеров – 1000 динаров. Эмигранты в финансовой страже получали лишь 600 динаров.

Кубанская казачья дивизия была распределена на работы тремя группами. В районе города Вране кубанцы завершали постройку шоссе. Работники проживали в землянках и на частных квартирах. Суточная зарплата колебалась в районе 30 динаров. В районе Белграда казаки заканчивали постройку железной дороги. Проживали рабочие в бараках и на частных квартирах. Дневной заработок также составлял около 30 динаров. В случае сдельного расчета была возможность заработать в месяц более 1000 динаров. В районе городов Ормож – Лютомер (Словения) рабочие при сдельном расчете получали 1400 динаров. По мере готовности белградской железной дороги в район Орможа – Лютомера начали перебираться белградские рабочие. Силами рабочей партии издавался информационный бюллетень «Кубанец». В этом же районе трудились чины гвардейской Донской бригады (Лейб-гвардии Казачий и Атаманский полки, в эмиграции сведены в дивизионы), ранее работавшие в Старой Сербии. Другая группа бригады работала на постройке дорог в районе города Бихач (Босния). Средний дневной заработок в Боснии составлял 40 динаров[117].

Технические части, а также прибывшие в мае 1923 г. «последние галлиполийцы» были заняты на разнообразных работах. Из 1300 прибывших галлиполийцев 300 были сразу отправлены в Венгрию, а 100 студентов – в Чехословакию.

В 1923 г. Главное командование продолжало выплачивать субсидии эмигрантам. С 1 сентября 1923 г. их размер в Королевстве СХС составлял: 500 и 350 динаров пенсионерам, в зависимости от категории; инвалиды 1-го разряда (100 % потеря трудоспособности) – 500 динаров, инвалиды с потерей трудоспособности 75–99 % – 350 динаров, нетрудоспособные – 250 динаров, члены семей – 100 динаров. В Королевстве СХС и Болгарии субсидиями пользовалось 25 пенсионеров, 800 инвалидов и нетрудоспособных, 2000 членов семей[118].

В Бизерте численность Русской эскадры сильно сократилась, к январю 1923 г. в ее составе осталось лишь 387 человек (96 офицеров и 191 матрос и унтер-офицер)[119]. Более 3000 человек выехало на работы во Францию, еще около 1500 перешло на положение беженцев и осталось на работах в Тунисе. Несмотря ни на что, в типографии Морского корпуса продолжалось издание «Морского сборника». Французы все сильнее вмешивались в жизнь эскадры: требовали сокращения штатов и реквизировали корабли. 1 января 1923 г. в связи с требованием французов распустить Морской корпус последний был переименован в Сиротский дом. С 1 апреля 1923 г. штат эскадры уменьшился до 274 человек. В тяжелейших условиях командование эскадры продолжало бороться за ее существование, но наметившееся советско-французское сближение должно было рано или поздно прекратить это.

В ряде стран, несмотря на приезд большого числа бывших военнослужащих, офицерские организации находились в зачаточном состоянии. В Чехословакии с 1919 г. существовал Союз русских офицеров, но активизация русской жизни началась лишь по приезде студентов-галлиполийцев. В 1923 г. в Чехословакию также прибыло 1000 донских казаков с Балкан, все они были определены на земледельческие работы и вскоре образовали казачьи станицы[120]. Тогда же на работы в Грецию отправилось 3000 донцов и кубанцев.