Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Помимо заводов и шахт большая группа русских военных (около 2000 человек) работала таксистами в Париже. Это было возможно из-за отличной спайки внутри различных организаций. Как верно пишет французская исследовательница К. Гусефф: «Эмигрантские общественные организации выработали настоящие стратегии, направленные на то, чтобы помочь соотечественникам найти себе место на рынке труда».[180]

К 1926 г. резко обострились противоречия между П. Н. Врангелем и великим князем, что отразилось на атмосфере, царившей в РОВСе. Особенно заметно было пренебрежительное отношение великого князя во время визита Врангеля в Париж в 1926 г. Очевидцы делали самые смелые предположения о грядущей отставке генерала.

В 1927 г. на территории Франции было образовано первое Русское православное кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. К 1939 г. на кладбище имелось 317 русских захоронений, а к концу ХХ в. там покоилось более 20 000 русских эмигрантов[181]. Многие из похороненных на кладбище были связаны с военной эмиграцией.

В рассматриваемый в этой главе период в Германии сократилась численность союзов, а общественная жизнь замирала. Так, в составе Союза русских офицеров Генерального штаба в Германии осталось лишь 15 человек: 11 – в Берлине, 3 – в Висбадене, 1 – в Дрездене. В январе 1925 г. генерал фон Лампе записал о собраниях союза: «Заседания офицеров Генерального штаба в Берлине все больше мельчают…»[182]

С момента образования офицерских союзов они испытывали серьезные проблемы с финансированием. Руководство армии, а затем и РОВСа было вынуждено принимать и использовать любые поступления. Страны-союзницы по Антанте, вытянув все материально-технические активы белых армий, прекратили всякую помощь эмигрантам. Некоторое время Финансовая комиссия Королевства сербов, хорватов и словенцев ассигновала значительные суммы на содержание военных беженцев в 10 европейских странах. В 1922 г. сумма ассигнований составила 220 000 динар, из этой суммы членам союзов в Германии было выделено 10 000 динар[183]. Ассигнования передавались официальным лицам союзов: председатели союзов получали 1650 динар, секретари – 550 динар.

Для получения дополнительных средств руководство отдела проводило балы. Нередко бал проводился сообща с другой русской организацией. Так, в начале 1925 г. отдел РОВСа и Студенческий союз совместно организовали и провели бал в Берлине. Расходы на бал составили 1750 марок, а доход 2250 марок[184]. Таким образом, чистая прибыль от бала составила 500 марок.

20 марта 1925 г. председатели союзов и начальник II отдела генерал фон Лампе направили поздравления генералу Врангелю в связи с пятилетием пребывания его в должности главнокомандующего. В телеграмме офицеров-конногвардейцев были особо теплые слова: «Офицеры конной гвардии, находящиеся в Берлине, шлют дорогому однополчанину, к пятой годовщине командования славной Русской армией, самые горячие поздравления и пожелания!»[185]

Между тем атмосфера в «русском Берлине» была далека от нормальной. Вечером 31 марта 1925 г. в квартиру генерала фон Лампе нагрянули трое сотрудников немецкой полиции, они арестовали генерала и изъяли более 100 документов и папок[186]. В этот же день прошли обыски и у других русских эмигрантов – С. Д. Боткина, Б. В. Андреева, А. А. Врангеля, А. О. Гамма, барона В. Л. Остен-Сакена, Н. Н. Субботина, Г. В. Шульце и у полковника фон Гагмана. Основанием для обыска послужил донос из кирилловских кругов и подделанное письмо Миллера к фон Лампе. Суть обвинений – эмигрантские организации управляются и финансируются из Франции, а значит, собирают информацию для французских спецслужб. Абсурдность и надуманность обвинений была настолько очевидна, что многие немецкие газеты вышли с материалами в защиту эмигрантов, к примеру, газета «Дойче цайтунг» опубликовала заметку «Борьба против беззащитных русских»[187]. Позднее к генералу фон Лампе явится с повинной один из участников составления злополучного доноса.

С годами поступление ассигнований сокращалось, а вместе с этим урезалась и смета II отдела. Из-за недостатка средств Союз офицеров был вынужден отказаться от своего помещения с 1 апреля 1925 г. и переехать в помещение управления отдела[188]. В сентябре 1926 г. смета отдела составляла 153,74 немецкие марки (или 949 французских франков) в месяц, из них 899 франков выделяло руководство РОВСа, а 50 франков были частными пожертвованиями. В последующем смета продолжала урезаться, это привело к сокращению помощников фон Лампе, отказу от помещений. 4–6 апреля 1925 г. эмигрантам были возвращены все изъятые документы.