Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея. Том 12

А там среди голого поля, в труде и в неустанном напряжении, из обломков старого создавалась новая Россия. Камень за камнем выкладывался памятник, и на пустынном холме высоко поднялся курган из камней, как несокрушимый свидетель того, что могут сделать люди, когда они решили все перетерпеть, но не сдаваться.

«Только смерть может избавить от исполнения твоего долга». «Помни, что ты принадлежишь России».

* * *

В то время как в Константинополе происходила борьба за сохранение армии, борьба со всем миром – с иностранцами и с русскими, с врагами и с полудрузьями, – живые контингенты армии были расселены и рассредоточены по разным пунктам. Если бы не этот фокус борьбы за армию, который сосредоточился на берегах Босфора, – все эти люди, только что испытавшие дни поражения, эвакуации, мятущиеся и недовольные, отчаявшиеся и растерянные, растеклись бы по этим местам, как люди второго сорта, без территории, без покровительства, ждущие чужой благотворительности. Немногие нашли бы себе работу и пропитание; большинство обратилось бы в совершенно деклассированную толпу, и, конечно, идея о национальном достоинстве, о борьбе за культуру и государственность (а в это именно и вылилась борьба с большевиками) уступила бы место чисто материальным заботам о куске хлеба.

Но один центр бессилен был бы это сделать. Если бы в массе дезорганизованных остатков армии не жило импульсов к организации; если бы в этой массе не горел огонь убеждения в своей правоте; если бы в ней не жила горячая любовь к Родине и пламенный патриотизм; если бы, наконец, во главе отдельных ее частей не стояли твердые и преданные люди, сжившиеся с массой во время тяжелых боев, – то Главнокомандующий не мог бы иметь пафоса убежденности и силы, заражавшего тех, в руках которых была судьба армии. Главнокомандующий от своей армии впитывал в себя мужество продолжать эту борьбу; они – своей жизнью и молчаливым подвигом вызывали уважение и восторг даже у недоброжелателей; наконец – они были той материальной опорой, которая при случае могла стать опасной и грозной. И потому, когда обострялось положение, эта живая масса находила всегда сочувствие среди отдельных влиятельных лиц, охранявших армию своим авторитетом; а другие, которые, забыв всякие «романтические мечтания», руководствовались «реальной политикой», – уступали им из боязни осложнений в этом клубке национальных и политических противоречий. Все это сохранило армию при самых неблагоприятных условиях.

Переходя теперь к самому живому составу ее, мы должны отметить три группы, различные не только по случайным особенностям обстановки, в которую они попали, но и по своему характеру и особенностям быта. Первая группа состояла из войск, сформированных в первый армейский корпус (Галлиполи); вторая состояла из казаков (донцы, кубанцы, терцы и астраханцы), сведенных в один корпус (лагеря близ Константинополя, а впоследствии Лемнос); и третья – наши моряки, ушедшие на военных судах (Бизерта).

В состав первого корпуса (26 596 человек) вошли регулярные части бывшей Добровольческой, а затем Русской Армии. Здесь были остатки наших гвардейских полков, новые части – корниловцы, дроздовцы, марковцы и алексеевцы. Здесь была кавалерия, сохранившая свои ячейки старых кавалерийских полков, технические части и артиллерия. Здесь было ядро добровольчества, зародившегося на Кубани, занявшего Юг России, докатившегося до Орла, пережившего трагедию Новороссийска и испытавшего тяжелую борьбу в Таврии.

Все, кто помнит наше Добровольческое движение, вспомнит, что в кадры Добровольческой армии вливались всегда в значительной мере русские интеллигенты. От старого режима Добровольческая армия получила кадры старых царских офицеров, видевших бои Великой войны; от времен революции она получила приток юношества, оторванного от родной семьи и школьной скамьи. Поэтому неудивительно, что ее состав был в значительной мере интеллигентным, и в 1-м корпусе громадный процент приходился на долю офицеров и вольноопределяющихся. Борьба с большевиками была для них сознательной борьбой не только за свой дом и свою землю, но за принципы культуры и права.

Громадный процент офицерства, существование ячеек старых полков, боевая сплоченность новых полков Добровольческой армии поддерживали традиции старых регулярных войск, и если после пережитого пошатнулась дисциплина и поколебался дух, то в массе 1-й армейский корпус носил в себе элементы этой дисциплины и духа. Все это создавало те условия, при которых 1-й армейский корпус приобрел доминирующее значение во всей борьбе за армию.

Но кроме этого обстоятельства, два чисто случайных условия выдвинули первый корпус на первое место. Одним из этих условий было их расквартирование в Галлиполи, а другим – личное влияние командира корпуса, генерала Кутепова.