Русская демонология

На севере России полевого часто путали с лешим, а на юге, кроме полевых, знали множество степных духов природы, о которых упоминает Миролюбов: «Травы и кущи — обиталище малых божеств: Травича, Кущича, Стеблича, Листича, Цветича, или Кветича, Коренича, Ягодича и Муравича. Мурава — зелень. Зеленяк, или Зеленчук, — божество зелени вообще… Таинственное божество Зеленчук обитало, по верованию крестьянства, в степи. Было оно с виду вроде мужика, только все зеленое, волосы — зеленый пырей, «меший» (род дикого злака) в бороде, тело листвой, стеблями заткано, а под густым слоем повилики тело как у человека. Только кровь у него тоже зеленая, ане красная, как у людей. Повстречаться с Зеленчуком не страшно, потому что он никому зла не делает. К людям он равнодушен… Мне самому, когда был мальчиком, баба говорила: «Не ходи в терновые заросли, там Зеленчуки бегают!» Однако мальчишки говорили, что Зеленчук или Зеленчуки не страшны. Надо лишь спокойно идти, не поднимая глаз, поближе к селу и смотреть на крест церкви».

У волнующего на ветру моря степных трав есть интересная особенность — здесь часто подобно тому, как это бывает в пустыне, возникают миражи. Среди донских казаков бытовало поверье: «Коли идти все прямо на восток да на восток, дойдешь до Земли, которая лежит «на краю Неба», а там увидишь дальних пастухов». Миролюбов об этом пишет: «При дальнейших расспросах выяснялось, что под этим разумели Задонские степи и что в последних были часты видения: «Идет день и солнце идет, а за ними идут «синие стада», посмотришь, на краю света видно, как струятся волнами овцы. Кто их гонит, не видно…» Исследуя это утверждение, мы нашли, что дело идет о волнующейся дали, отливающей темно-голубым светом, и, конечно, это — воздух или ветер, который на дальнем расстоянии виден в образе «синих волн», лазурной зыби. Однако и мы сами часто переживали волнующее чувство при взгляде на «синие волны стад», текущие впереди. Если долго смотреть на них, ретина глаз начинает уставать и начинает казаться, что «за овцами идут и дальние пастухи». Они мерещатся так, что нельзя сказать с уверенностью, что их видел, но, с другой стороны, нельзя сказать, что ничего не заметил».

Можно сколь угодно рассуждать о причине этого явления, но совсем иное дело — самому увидеть дальних пастухов! Ми-ролюбову повезло: во время охоты на птиц он рассмотрел их… «Однажды, в жаркое летнее время взялся я пойти на дроф, для чего подрядил мужика с телегой, забрал ружье и мы поехали. Долго колесили мы по высокой траве… «А вон, смотрите, и Дальние Пастухи!» — показал кнутом вдаль на юг мужик, где действительно по-над краем неба шли настоящие стада, за которыми шли пастухи с длинными крючковатыми палками в черных одеждах. Это был мираж! Бог знает, из какой дали, может, из Средней Азии, передалось отражение дальних пастухов! Мужик уверял меня, что они иной раз зовут человека за собой. Не дай Бог, пойти за ними, заведут в степи, где помрешь от зноя…

Пока мы ехали до села, дальние пастухи все гнали свои стада, а мужик рассказывал: «Старые люди говорили, что давным-давно то было, как эти пастухи жили в наших степях. Были они народом мирным и тихим. Видите, на них черные шапки? Ну так же они носили их и тогда. Жили они возле наших русских дедов и никогда с нами не дрались за землю. Да пришел на них раз враг большой, стал их резать, и стали они бежать к нам, призывать нас на помощь, а деды нйши не знали, как им помочь. И тогда злые враги напали и на дедов, всех перебили, а кого так навсегда с собой увели».

Я рассказал мужику все, что знал, о черных клобуках IX века, и тот был крайне изумлен стариной».

Черные клобуки (тюркское «каракалпаки» — черные шапки) — племенной союз остатков тюркских кочевых племен — печенегов, торков, берендеев, которые в середине XII века защищали южные границы Руси. После монголо-татарского нашествия частью обрусели, частью откочевали в степи. Что ж, может, в знойных степях можно увидеть не только духов природы, но и давно исчезнувшие народы….

Кто хозяин в доме?

Слово «домовой» появилось у нас не раньше XVII–XVIII веков. До этого домового называли дедом и хозяином, а его жену — хозяйкой дома. Дедов и считали настоящими хозяевами в избе. Владимир Даль приводит об этом русскую пословицу: «Хозяин добр — и дом хорош; хозяин худ — и в доме тож». В деревне неподалеку от Мурманска крестьянин жаловался: «Меня хозяин — хошь верь, хошь нет — из избы выживает». На беломорском берегу при переходе в новый дом приглашали: «Хозяин с хозяюшкой, спасибо большое, а в новый дом пожалуйте вместе, на веселое житье».

Если на Вологодчине покупали скотину, то обращались сначала к ее бывшему хозяину — дворовому и говорили: «Хозяин с хозяюшкой, пусти милого живота (то есть животное) на корысть, на радость, добрым людям на зависть». Потом, когда приводили купленное животное домой, то уже просили своих дворовых: «Хозяин дворовой батюшка, хозяйка дворовая матушка с малыми детушками, со внучатами, правнучатами, прости меня, грешную».