Русская демонология

Чтобы подобная печальная участь стать жертвой обмена не постигла новорожденного, в Орловской губернии, например, младенца сразу же, как только он появлялся на свет, окуривали ладаном, обрызгивали. В той же губернии записали обстоятельный заговор от злых духов: «На море-океане, на острове Буяне, подле реки Иордана, стоит Никитой, на злых духов победитель и Иоанн Креститель. Воду из реки святой черпают, повитухам раздают и приказывают им приговаривают: «Обрызните и напойте этой водой родильницу и младенчика некрещеного, но крещеной порожденного, от лихого брата, врага супостата, от лесовиков, от водяников, от домовиков, от луговиков, от полуношников, от полуденников, от часовиков, от получасовиков, от злого духа крылатого, рогатого, лохматого, летучего, ползучего, ходячего. Заклинаем вас, враги лютые, не смейте вы подступать к рабе Божьей (тут следовало назвать имя матери) и ею порожденному дитю, хотя некрещеному, но крещеной порожденному. Если же вы, демоны, подступите к рабе Божьей (снова надо было произнести имя роженицы) и ею порожденному дитю, то Иван Креститель попросит Господа Бога Спасителя, всему миру Вседержителя, чтобы он наслал на вас, окаянных, Илью Пророка, с громом, с молнией, со стрелами огненными. Илья Пророк вас громом убьет, молнией сожжет, сквозь землю, сквозь пепел пробьет, на веки вечные вас в преисподней запрет, с земли вас сживет. Аминь, аминь, аминь».

От рождения ребенка до его крещения в избе все время горела свеча. Во время крещения ребенку давали имя по святцам. Но кроме этого, известного всем имени, тайно давали еще одно имя (а подчас и не одно), известное только родителям. Это тайное имя считалось настоящим. Если колдун его не прознает, то никак не сможет навредить ребенку. Не сможет, например, сделать его оборотнем, чтобы он бегал по лесам в приросшей к телу волчьей шкуре.

Однако и после крещения малыша старались обезопасить от злых духов и колдунов: втыкали в притолоку у двери нож, а у порога или под зыбкой оставляли «веник-сторож» или клали под зыбку топор. Считалось, что нечисть боится как железа, так и острых предметов.

В Забайкалье когда ребенка первый раз выносили из дома, то рисовали ему сажей на лбу крест, ограждая тем самым от дурных влияний и возможной подмены.

Если можно было вернуть проклятого ребенка, то же самое можно было сделать и в отношении обмененного. Один из самых распространенных способов заключался в том, чтобы отстегать обменыша прутьями ольхи перед горящей печью. Тогда невидимая нечисть сжалится над своим ребенком и отдаст украденного. О другом способе вернуть ребенка говорится в новгородской быличке: «Вот приходит сестра домой, а ребенок под кроватью уже лежит. Ну когда крадет черт ребенка-то, так своего чертенка подкладывает. Вот если ребенок под кроватью, надо поднять его и сказать: «Сейчас брошу!» Ну, какая же мать, даже если она и чертовка, захочет, чтобы ее ребенка убили? И если подменила она ребенка, так обратно подменит. Принесет и положит».

Другой способ вернуть своего ребенка — раздать детям сорок нательных крестиков. Некоторые матери возвращали ребенка, отстояв в церкви три ночи подряд и держа на руках подменыша. Подменыш исчезал, а на руках у счастливой матери оказывались родной сын или дочка. В одной новгородской легенде рассказывается о том, как именно таким способом вернуть ребенка смогла не родная, а крестная мать.

Впрочем, прежде чем возвращать обменыша нечистой силе, старались убедиться, что похищенный ею родной ребенок жив и здоров. Однако сделать это было очень непросто: нечистая сила словно бы колдовской пеленой закрывала глаза людям.

На Русском Севере бытовала легенда об украденной и воспитанной лешим девушке. Когда она выросла, то убежала из леса, вышла замуж за человека, а затем вернулась в родной дом и выбросила из колыбели подменыша, своего двойника, который за все эти годы ничуть не вырос. Да и как ему было вырасти, если он был лишь деревянным подобием ребенка, голосящим куском бревна или голиком, чуркой?

От обменыша можно было избавиться и так: положить его на порог дома и замахнуться на него топором. От страха он будто бы рассыпался трухой. Да только сердобольные женщины не позволяли этого сделать. То ли жалко им было пусть и уродца, но все же ребенка, то ли из опасения, что в отместку и с их родным чадом могут поступить точно так же.

INFO