Русская демонология

Слезь потихоньку с печи и обмотай его холстом».

Так вдова и поступила… Легла на печь. Лежит тихо, чуть дышит. Вышли из голбца мальчики и плачут, а один все причитает, что его прокляла мать в Христову заутреню. Сошла тихонько вдова с печи и обмотала вокруг него весь холст. Как стало в церкви бить полночь, все ребятишки побежали, а он не может; подскочили они к нему и сразу разорвали холст, и все убежали. Пришла вдова к солдату и рассказала все, что случилось за ночь. «Есть ли у тебя подвенечное платье?» — спрашивает солдат. «Есть», — отвечает вдова. «Вот уж его не разорвут».

Как стало опять смеркаться, вдова взяла свое подвенечное платье и пошла в избу. Когда прибежали опять мальчуганы, она сошла с печи и обмотала шелковым подвенечным платьем того мальчика, который все причитал… Как стало бить полночь, все мальчуганы побежали, один только обмотанный платьем не может бежать. Подскочили к нему мальчики и хотели разорвать, но как ни рвали, не могли ничего сделать с шелковым подвенечным платьем. Так они и убежали в голбец, оставив его на полу. Сошла вдова с печи, взяла на руки мальчика и пришла домой. Размотала платье и видит, что сын ее спит, перекрестила его и опять легла. Утром оба проснулись и с тех пор зажили мирно и счастливо».

А вот другой случай, записанный в Тотемском уезде Вологодской губернии. Проклял отец сына, и тот исчез. Пришел отец к священнику и покаялся в своем грехе. Тот взялся помочь отцовскому горю. Отслужил три молебна — Господу Иисусу, Пресвятой Богородице и Николаю Чудотворцу, и спустя какое-то время нашелся его сын. Был он на сеновале, но стоял вверх ногами у стены. Найденный сын после такого испытания не мог говорить трое суток, а уж после начал рассказывать. И еще он обрел способность видеть будущее. С отцом они после этого жили мирно и уже никогда не ругались.

Тут, конечно, надо помнить, что есть люди, которые вполне заслуживают проклятия. Это злодеи, убийцы, а также те, кто не уважал, оскорблял свою мать. О таких говорили: «Проклятого матерью земля не принимает, и будет он всю жизнь трястись как осиновый лист».

Пермские крестьяне рассказывали о братьях-купцах, которые продали свою мать за двести рублей купцу в другое село. А как только мать увезли, так дом, в котором она до того жила с сыновьями, провалился вместе с ними сквозь землю. А дальше было вот что:

«Живет старуха у новых деток во всем довольстве — даром что покупатели, люди оказались хорошие. И новую мать свою почитают, и уважают, и одевают, и поят, и кормят, — так на руках и носят. Прошло сколько-то время, затосковала старуха о своих родных детках, зла на них она не держала. Купец увидал ее кручину и спрашивает однажды: «О чем ты, матушка, тоскуешь?» — «Ой, дитятко, посмотрела бы я на псов-то, на сынков-то, как оне живут без меня».

Приезжают они на место и видят, что дом провалился сквозь землю, и провалился не вовсе, а верхушка его видна над землей. Тотчас созвали они духовников, стали над ямой служить, служили долго. Духовник и спросил мать: «Прощаешь ли, бабушка, детей своих?» — «Прощаю». До трех раз эдак он спрашивал, и она одинаково отвечала. В первый спрос — дом приподнялся немного выше, в другой раз еще выше, а в третий раз и вовсе по-старому, по-прежнему на землю… Материны молитвы со дна моря вынесут!»

Разбойникам, нераскаявшимся убийцам и вообще всем проклятым за свои злодеяния уготована жуткая участь — вечно, «не живя и не умирая», пребывать в месте своего погребения или гибели. Согласно легенде, проклятые убийцы князя Андрея Боголюбского из века в век «плавают по озеру в коробах, обросших мхом, и не тлея стонают от лютого мучения». К этому народная молва присоединяет, что однажды в году, а именно в ночь на 29 июня, из глубины этого озера слышатся будто бы и человеческие стоны. Русский ученый Ф. И. Буслаев писал об этой легенде: «Болотистые, обросшие мхом берега Пловучего озера обильные ягодами, привлекают сюда горожан и поселян, которые, однако, спешат уйти в сумерки — из-за дурной славы озера… Мшистые зеленые кочки, плавающие от одного берега озера к другому, предание обратило в могильные колоды».

Крестьяне считали, что проклятые люди иногда оборачиваются животными. Рассказывали, как «медведь был прежде человеком, но, по велению Господню, за убийство родителей сделался хищным лесным зверем». В Архангельской губернии то же говорили о лягушках: «Лягушки — это бывалошние люди, только проклятые или заклятые. Господь ли проклял их, человек ли — кто это знает, однако… не бейте их — грех!»

Были и проклятые растения. Самое известное из них осина, про которую рассказывали: «Осина была сладкой и твердой, но, когда удавился на ней Иуда, Бог, в знамение проклятия своего, преложил приятный вкус в горечь, сделал ее деревом скорогниющим, и листьям повелел трястись непрестанно».

Во многих местах считалось, что для человека проклинать — уж больно велика сила проклятия! — это страшный грех. Поэтому заменяли проклятие неблагословением — если уж никак нельзя было поступить иначе.

Роковой обмен