Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

По свидетельству др. современников, ст. 9–10 относились к Рюмину (М. А. Бестужеву-Рюмину) и «Борьке» (так именовали Б. М. Федорова). О расшифровке имен в этой эп-ме см. также: Н. Лернер, Заметки о Пушкине. — «Пушкин и его современники», вып. 16, СПб., 1913, с. 23–28; Ю. Н. Тынянов, Пушкин и его современники, М., 1968, с. 182–183. Эпиграф — из басни Крылова «Любопытный». Глинка — см. спр. п. примеч. 1249. Олин Валериан Николаевич (1788–1840-е гг.) — поэт, прозаик, переводчик. Эп-ма вызвала две ответные пародийные эп-мы — в BE (см. ниже) и в МТ (см. № 1255). Вскоре Пушкин перепечатал свою эп-му в ЛГ (1830, 30 июня, с. 56), поместив после нее заметку: «Сие стихотворение, напечатанное в альманахе „Подснежник“ нынешнего года, обратило на себя общее внимание. Все журналы отозвались о нем, и большею частию неблагосклонно. Оно удостоилось двух пародий, помещенных в „Вестнике Европы“ я в „Московском телеграфе“. Пародия „Вестника“ отличается легким остроумием; пародия „Телеграфа“ — полнотою смысла и строгою грамматической и логической точностию. — Здесь мы помещаем сне важное стихотворение, исправленное сочинителем. В непродолжительном времени выйдет оно особою книгой, с предисловием, примечаниями и биографическими объяснениями, с присовокуплением всех критик, коим оно подало повод, и с опровержением оных. Издание сие украшено будет искусно литохромированным изображением насекомых. Цена с пересылкою 25 руб.» В рецензии на альм. «Подснежник», подписанной криптонимом «Л. С.» и напечатанной в BE (1830, № 8, с. 302), появилась пародийная расшифровка пушкинской эп-мы: «Энтомологи велят загадочные стихи читать следующим образом»:

Полтава

— божия коровка,Кавказский пленник — злой паук,
Вот Годунов — российский жук,
Онегин — тощая пиявка,
Граф Нулин — мелкая козявка.

Е. Н. Ушакова писала в июне 1830 г. по этому поводу: «Каков Каченовский — отделал самодержавного поэта, который вздумал завести натуральный кабинет, — да и завел на свою голову; его, моего батюшку, без звездочек пометили с чадами. Он очень сердит; говорит, что очень глупо, что не понимают никаких критик, но, бывши у нас … сказал, что сам съел» (ЛН, № 58, 1952, с. 97). В статье «Опровержение на критики» Пушкин именно так и писал: «Поэту вздумалось описать любопытное собрание букашек. — Сам ты букашка, закричали бойкие журналы, и стихи-то твои букашки и друзья-то твои букашки. Сам съешь» (Пушкин-ПСС, т. 11, с. 151).

1007–1008. ПЗ на 1859 г., с. 28, по списку (автограф не сохранился). Надписи к неудачным иллюстрациям к «Евгению Онегину», помещенным в «Невском альманахе на 1829 год» (6 гравюр по рисункам А. Нотбека). М. И. Пущин, встречавшийся с Пушкиным на Кавказских минеральных водах осенью 1829 г., вспоминал: «Пушкин написал стихи на виньетках из „Евгения Онегина“ в бывшем у меня „Невском альманахе“. Альманах этот не сохранился, но сохранились в памяти некоторые стихи, карандашом им тогда написанные» (Л. Майков, Пушкин, СПб., 1899, с. 394). О второй надписи М. И. Пущин сообщал, что она состояла из двенадцати стихов, но первых четырех он не запомнил. В бумагах В. Н. Щастного (архив АН СССР, Ленинград, сообщено В. Э. Вацуро) сохранилась эп-ма, близкая по своей тематике к одной из надписей Пушкина (почерк или самого Щастного, или О. М. Сомова):

Перед столом в опочивальной
Тетеха плотная сидит
В разодранной рубашке спальной,
И титька тучная торчит
В прорехе. Кто ж она? Дворянка?
Ужель Татьяна в темноте?
Нет! То вскочившая служанка
От сильной рези в животе.

1009. А. Пушкин, Соч., т. 1, СПб., 1855, с. 222. Вероятно, имеется в виду бюст Александра I, изваянный датским скульптором Бертелем Торвальдсеном (1770–1840). Окончательная обработка эп-мы помечена Пушкиным 21 сентября 1830 г., хотя замысел ее скорее всего относится к 1828 г., так как в «Заметках и афоризмах» (1828) встречаются строки, явно относящиеся к тому же бюсту: «Торвальдсен, делая бюст известного человека, удивился странному разделению лица, впрочем прекрасного, — верх нахмуренный, грозный, низ же выражающий всегдашнюю улыбку. Это нравилось Торвальдсену. Questa 'e una brutta figura» (Пушкин-ПСС, т. 12, с. 178; перевод с итал.: «Какое грубое лицо»).