Русская эсхатология: история общественной мысли России в фокусе апокалиптики

Другое важнейшее положение «Слова» – жесткое оппонирование теориям богоизбранности. В качестве назидания рассматривается судьба еврейского народа, бывшего богоизбранным, но утратившего благодать Божью. Новый Завет, в отличие от Ветхого, был обращен ко всему человечеству. Крещением Господь спасает все народы, а не общность избранных. Более того, язычники, в отличие от иудеев, знавших Бога, но утративших благодать, оказались в результате пришествия ближе к спасению. Отрицание избранничества представляло собой одну из развилок в генезисе христианства (выражающейся понятием «паулизм», от апостола Петра). Русь изначально пошла по паулинистскому направлению, отвергая принцип избранничества, как средневековую форму легитимизации элитаризма. Запад предпочел направление петронизма, связываемое с апостолом Петром, как перетолкование ветхозаветного избранничества от его этнической трактовки к пониманию в качестве общины верующих.

Идеи Илариона о преимуществе языческих народов перед иудейским народом будет развивать и второй русский митрополит киевской митрополии – Климент Смолятич. Уверовавшие в Христа бывшие были облагодетельствованы «истиной», тогда как отвернувшиеся от Бога иудеи утратили благодать избранного народа.

Уже у Илариона присутствуют элементы той доктрины, которая по прошествии веков кристаллизуется в виде учения о Третьем Риме. Логика рассуждения митрополита состояла в утверждении приоритетности нового перед старым в истории на том основании, что Новый Завет приоритетен перед Ветхим Заветом. Ранее в традиционных культурах утверждалось безусловное предпочтение старому (конфуцианское: «лучшее новое – это старое»). «Слово» подводило к мысли, что как Новый Завет стоит выше Ветхого Завета, так и Русь, как более молодая христианская общность, оказывается выше дряхлеющей Византии. По-видимому, учение Илариона разделялось Ярославом Мудрым, позиционирующим Киев в качестве нового Царьграда. Возведенные на Руси Софийские соборы (в Киеве, Новгороде и Полоцке) как русский вариант Собора святой Софии в Константинополе прямо указывали на развиваемую идею о переносе сакрального центра христианского мира.

Впоследствии Андрей Боголюбский применит то же обоснование для утверждения приоритетности более молодого Владимира перед утрачивающим свою легитимность Киевом. Построенные им владимирские золотые ворота использовались в рамках спора между старым и новым центром христианского мира, имея в виду золотые ворота киевские, равно как те, в свою очередь, золотые ворота константинопольские. По преданию через золотые ворота въедет Христос во время своего второго пришествия в Новый Иерусалим. Вопрос о сакральном центре мирового царства являлся одним из ключевых в развитии средневековой общественно-политической мысли, выступая как специфическая форма геополитической борьбы и утверждения прав на государственный суверенитет.

«Повесть временных лет»

как источник политической мысли

«Повесть временных лет» не являлась хронографом, сугубо воплощавшим хронологическую событийную канву, а представляла собой историософское произведение. История Руси помещалась создателем в общий контекст мировой истории, выводимой из разделения земель между сыновьями Ноя. Ставя вопрос, откуда есть пошла Русская земля, Нестор отвечает на него, обращаясь к библейской праистории и замыслу Божьему. Ряд сюжетов «Повести» представляли собой не просто реконструкцию того, как было, а подтверждение библейских текстов. История и нужна была для того, чтобы подтвердить пророчества и смысловые положения религии. Историческая достоверность повествования являлась в отношении к этой задаче требованием подчиненным[140].

Ход истории представлялся в «Повести» в провидиционалистском ракурсе. Социальные бедствия, такие как нашествие половцев, летописец объясняет гневом Бога за грехи князей и народа.

Основная политическая интенция «Повести» – политическое единство русских земель, актуализируемая фиксируемым летописцем началом периода раздробленности и междоусобиц. Единство русских земель понимается, правда, в соответствии со временем как единство представителей княжеского рода. Те из князей, кто оказывается повинен во внутрисемейной княжеской распре, подвергаются осуждению настолько, насколько мог монах осудить князя.

Как и многие другие источники средневекового происхождения, «Повесть временных лет» имела эсхатологическую проекцию. Само название «временные лета» является, по одной из интерпретаций, указанием на преходящий характер земному времени, в противоположность времени небесному – вечности. Святополк Окаянный, согласно текстологической деконструкции историка И. Н. Данилевского, предстает не только как новое воплощение Каина и его потомка Ламеха, но и исторически первый образ русской идентификации Антихриста. Святополк правит в Киеве столько, сколько и должен править Антихрист, – три с половиной года – и делает то, что делает, находясь у власти, Антихрист[141].

Страдальческая жертва: