Русская фантастика 2014

— Очень правильное поведение, — похвалил его голос в браслете. — Граждане младшего возраста — потенциально дискриминируемая группа, постоянно находятся в зоне риска, потому за их окружением нужен постоянный контроль… И зря вы так возмущаетесь! Между прочим, эта, как вы сказали, «хрень», позволила вашему сыну остаться в семье до наступления трехлетнего возраста. Если бы уровень индикации достиг порогового значения, мальчика забрали бы у вас на следующий день. Уж поверьте… И не говорите мне, что не знали этого.

Артур уронил голову в ладони, с натугой потер лицо. Конечно, он знал. Но почему-то словно забыл, вбил себе в мозги, что, если они с Луизой будут предупредительны с сыном, если не станут давить на него, если не позволят зажечься оранжевому («как апельсин, папа, да?») цвету у него на запястье, то их мальчик останется с ними… Откуда он вообще это взял?! Или в природе человека так изначально заложено — голову в песок постоянно закапывать?..

Воспользовавшись тем, что отец отвлекся от разговора, Эдик, не привыкший долго сидеть на одном месте, заерзал на диване и потянулся к карандашам.

— Эдик, можно мы еще с дядей Германом пообщаемся? — тут же встрепенулся Артур. Мальчик нехотя кивнул.

— Зря вы ему имя дали, — неодобрительно отреагировал консультант. — Уж поверьте.

Артур отреагировал болезненно:

— И как я должен был называть его все эти годы? Эй?

— Нет, конечно. Нужно было подождать, пока он выберет себе имя. Самоидентификация очень важна для развития личности… Он как-то называет себя сам?

— Человеком-пауком, — неохотно признал Артур.

— Вот видите, — удовлетворенно заметил Герман.

— В его возрасте половина мальчишек называет себя точно так же, — возразил Артур. — Влияние массовой культуры приводит к потере индивидуальности. А разве бывает личность без индивидуальности?

— Бывает. Вы знаете, бывает. Главное, что они выбирают себе имя осознанно. А поступок и делает человека личностью.

— Осознанно становиться частью толпы — это поступок? — горько спросил Артур.

— Не считайте людей глупее себя! — возмутился консультант. — Они не толпа, они — общество… Вообще, ваша семья вызывает у меня недоумение. Почему вы не желаете счастья своему сыну?

— Жить в лагере — счастье? Не видеть до четырнадцати лет родных отца и мать — тоже счастье? — зло выкрикнул Артур. — Что за бред?.. Почему в мире исчезли понятия «дети» и «взрослые»? Откуда взялись эти уродские «полноценные личности» и «развивающиеся личности»? Почему я просто-напросто не могу назвать ребенка ребенком?

Индикатор на запястье Эдика трижды пискнул, сработав на слова «дети» и «ребенок», и загорелся чуть более ярко. Артур испуганно моргнул, прервал сам себя.

— Мне прочитать вам лекцию? — По голосу Германа чувствовалось, что он раздражен. — Вы же прекрасно знаете, что человек становится личностью уже в два года. Но родители, пускай бессознательно, привыкли давить на своих… — консультант замолчал, подбирая «правильное» слово, — чад, ломая их психику и нарушая права, которых у него не меньше, если не больше, чем у граждан старшего возраста.

— И какое же право я нарушу, назвав его, — Артур посмотрел на сына, внимательно слушавшего разговор отца с «дядей Германом», — ребенком?

— Использованием данного термина вы дискриминируете его по возрастному признаку. Очень серьезное нарушение.

Артур всплеснул руками в раздражении. С буквоедами что в лоб, что по лбу. За целый год общения с бесплотным голосом из браслета Артуру не удалось ни на миллиметр пробить его обманчиво мягкую броню из запретов и нормативов. Иногда мужчине казалось, что никакого консультанта Германа не существует вовсе, а он общается с автоответчиком.

— Разве это нормально?

— Что именно?

— Отрывать двухлетних малышей от собственных родителей. Запрещать им видеться до определенного возраста. Нормально, да?

— Конечно. Норма — это то, что происходит чаще всего и принято всеми, — терпеливо заметил консультант. — А в наше время все люди в возрасте от двух до четырнадцати лет живут в Центрах развития личности. Там они общаются только со сверстниками. Никто из людей старшего возраста не может оказать на них давления. В итоге человек вырастает в полноценную самостоятельную личность. Чем это нехорошо?

— Во времена моего детства ничего подобного не делалось…

— Все меняется. То, что было когда-то нормой, сейчас недопустимо. И наоборот. Нужно просто уметь соответствовать эпохе, — мягко попенял ему голос. — Между прочим, закон об охране детства был принят на всенародном референдуме, и за него проголосовало девяносто пять процентов населения нашей страны.

— Значит, я был в числе пяти процентов! — зло отозвался Артур.

Герман тут же отреагировал:

— Держите свои эмоции при себе… И учтите, я ваш консультант только до момента исполнения трех лет вашему сыну. А этот день наступает уже завтра в ноль часов ноль-ноль минут. Значит, у нас осталось… около получаса.