Русская фантастика 2017. Том 2

Итак, обдумав все произошедшее, Витька утвердился в мысли, что «Мерсорожец» – один из таких гаджетов. Зачем его создали, кто, и почему ценнейший прибор ржавеет на улице под открытым небом, даже не запертый на ключ, – это уже второй вопрос. Главное, что это типичная машина времени… ну хорошо, хорошо, не самая типичная. С другой стороны, от той, что показана в одноименных американских фильмах, она отличается только тем, что не ездит, а стоит. И что с того? Скорее всего, у нее просто несколько другие задачи. Не важно, какие именно. То есть важно, конечно, но их Витька все равно вряд ли когда-нибудь узнает. Зато он почти уверен, что, крутя руль и нажимая педали «Мерсорожца», да еще имея в голове достаточно твердую установку насчет желаемого результата, этого результата вполне можно добиться. Как и отменить его.

От открывавшихся перед Витькой перспектив перехватывало дыхание.

Увидеть прошлое и будущее.

Пообщаться с теми людьми, которых уже нет. Или еще нет.

Изменить кучу совершенных ошибок, воспользоваться всеми шансами, которые у него были и которыми он, Витька Кораблев, не воспользовался. Мог – и не воспользовался.

Например, можно опередить Шурика. Ведь Леля, если подумать, ни в чем не виновата. Пригласи ее Витька первым покататься, неужели бы она отказалась? Ха! Или итоговая контрольная по математике, к которой он плохо подготовился из-за самой обыкновенной лени. А в итоге – тройка и за контрольную, и в году. Или, в конце концов, глупое, никому не нужное вранье насчет рыбок…

Стоп!

Разумеется, Витька читал сказку «Цветик-семицветик», и даже снятый по ней мультик несколько раз видел. Он помнил, на какие глупости растранжирила девочка Женя свалившееся на нее всемогущество. А ведь столько полезного могла сделать – не для себя или для отдельно взятого мальчика, а для всех людей. Для всей планеты. Вдруг и у «Мерсорожца» тоже есть свой собственный, жестко ограниченный ресурс? И ресурса этого хватит теперь всего на одну-единственную манипуляцию со временем. А он, дурак, о каких-то контрольных, рыбках…

Чтобы хоть немного отвлечься от мыслей, вот-вот грозящих полезть из головы, как иголки из сказочного Страшилы, Витька решил посмотреть телевизор. Что там у нас? Новости?

«…заявил, что никому не позволит лезть в дела его суверенного государства. И что право это его народ будет отстаивать, если придется, с оружием в руках…»

Клик!

«…массированному ракетному удару, в результате которого, по непроверенным данным, погибли сто шестьдесят и ранено более двух тысяч мирных жителей…»

Клик!

«…не боимся войны! Скажу больше – мы готовы к войне. Армия приведена в повышенную боевую готовность, и если наши заокеанские «друзья» не прекратят снабжать оружием сепаратистски настроенных террористов…»

«Война будет. Я сердцем чую».

– А вот хренушки вам всем! – воскликнул Витька.

На лестничной клетке он столкнулся с мамой.

– Стоп! Ты куда это собрался? – нахмурилась Марина Ивановна.

– Я ненадолго. На полчасика. – Витька попытался протиснуться мимо нее в лифт, но не тут-то было.

– Во-первых, там дождь собирается. Возможно, даже с грозой. Во-вторых, я жду ответа на заданный вопрос.

– Я… я к Леле.

– К Леле?

– Ну, к Ольке Тарасовой.

Брови мамы слегка приподнялись.

– На ночь глядя? Зачем?

– Ничего не на ночь! – буркнул Витька, отводя глаза. – До ночи еще… Я ей музыки обещал принести новой.

Он похлопал себя по карману, где якобы лежала флешка.

– И до завтра это, конечно, не терпит? – В голосе мамы все еще звучал скепсис, и все же Витька чувствовал, что она улыбается. – И по Сети эту музыку тоже не переслать?

– Ну маам! – Витька постарался вложить в интонацию все свое отношение к тем, кто пересылает девочке по Сети то, что можно передать из рук в руки. Особенно если девочка – Леля Тарасова. И мама сдалась.

– Ладно, Ромео. – Она взъерошила Витькины волосы и посмотрела на часы. – Но чтоб через полчаса был дома. Слышишь?

– Ага! Буду! – донеслось до нее с этажа ниже – окрыленный сын плюнул на лифт и рванул по лестнице.

Когда Витька добежал до «штамповки», все небо уже заволокло зловещими фиолетово-черными тучами. Поднявшийся ветер закручивал в смерчики пыль и мелкий мусор, а вдалеке, где-то за неразличимой линией горизонта, приглушенно погромыхивало. Впрочем, разразись сейчас один из тех торнадо, которые, если верить телевизору, сносят целые дома в каком-нибудь Канзасе, или даже новый вселенский потоп, Витька вряд ли бы обратил на это внимание.

«Мерсорожец» исчез.

– Э, пацан, и́ди сюда!

Обернувшись, Витька обнаружил молодого парня из числа тех, кого папа скептически именовал «гегемоном». Парень лениво курил, прислонившись спиной к забору и собирая всю грязь с него на свою синюю ветровку. Судя по количеству шелухи от семечек, устилавших землю вокруг его поношенных кроссовок, парню было совершенно нечем заняться последний час или более того. Он с интересом поглядел на Витьку, который не сдвинулся с места.

– Давай, не бойся, не трону, – равнодушно сказал «гегемон» и щелчком отправил окурок в забор; вспыхнули и погасли искры. – Слышь, у тебя десять рублей есть?