Русская фантастика – 2018. Том 2

Я не удержался, выглянул из-под щита и успел заметить, как пика Клевцова дотянулась до призрачной фигуры, проносящейся над нами вместе с роем таких же полупрозрачных тел, и ударила ее в спину. Словно кто-то разрядил фотовспышку прямо мне в лицо! В глазах потемнело, и на месте бледного призрака я вдруг увидел человека. Обыкновенный парень в джинсах и клетчатой рубашке, ничего в нем страшного и странного – только что в воздухе висит. И никакой злобы на лице, наоборот – какая-то беспомощная растерянность. Будто только что от обморока очнулся и понять не может, где он и как сюда попал.

Однако долго разглядывать парня мне не пришлось. Позади него в воздухе вдруг кляксой расползлось черное пятно… нет, не пятно, а дыра, провал без дна, уходящий в абсолютную черноту. И сейчас же какая-то сила рывком, ломая, комкая, складывая пополам, втянула его внутрь этой черноты. Последнее, что я успел увидеть, – перекошенное от боли лицо, а рядом из дыры нелепо торчит нога в черном ботинке… И все исчезло.

– Что… Кто это? – прошептал я, как мне казалось, одними губами, но Клевцов услышал.

– Не видишь, что ли? – отозвался он. – Упырь. Серебром его обожгло, потому и проявился.

– Волна! – пронеслось по строю. – Осторожно, волна!

– Снарядов берегись! – бросил мне Клевцов.

«Видал бы ты тот снаряд», – вспомнились почему-то слова отца Романа.

Это и в самом деле было похоже на морскую волну. Призраки разом отхлынули, выстроились стеной напротив нашей фаланги и снова двинулись вперед. На гребне «волны» вскипела пена. Неожиданно подул сильный ветер. Ураганными порывами пену срывало с гребня и бросало в нас белыми округлыми комьями.

– Мечи вон! – скомандовал лейтенант Баранов. – Рубай спиногрызов!

Не успел я прикрыться щитом, как что-то вдруг влажно шлепнулось мне прямо в руки. Инстинктивно я хотел отбросить осклизлый ком прочь, но глянул на него и замер. У меня на руках копошился, умильно шевеля ручками и ножками, новорожденный младенец!

Пока я глядел, разинув рот, на мокрое бледное тельце, на беззубый рот, сосредоточенно пускающий пузыри, на бессмысленные эти глазенки, со всех сторон до меня доносились совсем не умильные звуки – хрип и хруст, яростные крики, свист и удары клинков.

– Чего встал? Руби! – толкнули меня в бок.

– Кого? – не понял я.

– Скорее, дурак! Сейчас бросится!

И тут я увидел. Хотелось бы мне никогда больше такого не видеть да и первый раз забыть, но теперь уж не выйдет. Картинка такая, что до смерти не отвяжется.

Младенец распахнул пасть – да, то, что я поначалу принял за маленький беззубый ротик, пускающий пузыри, оказалось широченной пастью в полголовы, усаженной рядами крючковатых, как у щуки, зубов. Белесое тельце изогнулось дугой, а затем вдруг распрямилось со звонким металлическим щелчком – будто капкан сработал. Страшного младенчика высоко подбросило в воздух, и не успел я толком испугаться, как он вцепился когтистыми ручонками и ножонками… да не в меня, а прямо в затылок Клевцову!

Старшина ахнул глухо и выронил пику. Челюсти зубастой твари заработали со страшной скоростью, кровь брызнула во все стороны, послышался визг, как при работе циркулярной пилы.

Клевцов вскрикнул отчаянно и опрокинулся навзничь. Я подхватил его и попытался оторвать тварь, упорно вгрызающуюся ему в позвонки, но у меня ничего не вышло – она была скользкой и водянистой, почти бесплотной, как желе.

Появился лейтенант Баранов, оттолкнул меня и точным ударом рассек извивающуюся гадину, срезав ее с затылка Клевцова. Но было поздно. Глаза старшины стали мертвыми. Радостный вой раздался над полем. Сразу несколько прозрачных фигур бросились с разных сторон, вцепились в одежду, в волосы, обвили шею и плечи Клевцова тонкими плетьми и подняли его в воздух.

– Куда?!

Я вскочил, ухватил его за ногу, повис, пытаясь вырвать из лап упырей.

– Отпусти! – Баранов рывком сдернул меня на землю. – Пусть забирают. Кончено…

Снова над нами разлилось черное пятно, открылся провал, и Клевцова затянуло во мрак.

– Да что тут у вас творится?! – Я все еще не хотел верить глазам. – Так просто – раз и нет человека?! И мы отдадим?!

– Отставить истерику! – оборвал меня лейтенант. – На войне как на войне… Подровнять ряды! – громко крикнул он. – Еркулаев, заменишь старшину! – И снова повернулся ко мне: – А ты держись в тылу. Будешь на подносе воды…

Я и спросить не успел, что за вода.

– Рой на двенадцать! – крикнули в передних рядах.

Меня живо оттеснили назад. Без пики, с одним коротким мечом и щитом-сковородкой я вряд ли годился для боя, даже если бы что-то умел. Вдобавок руки тряслись так, что толку от моего меча было мало, муть поднималась к горлу каждый раз, когда перед глазами вставала жуткая скользкая тварь, прикинувшаяся младенцем. Но больнее всего жгло то, что старшина сгинул из-за меня, бесполезного солобона. Как я могу сражаться со всей этой нечистью, если я ее боюсь?! Нет, не боюсь, а просто мне противно до жути, до дрожи, до слепоты, до потери сознания!

– Воду везут!