Русская фантастика – 2018. Том 2

«Пусть у нас всё получится», – загадал Густав и взял цветок, коснувшись губами ее пальцев. Жест неожиданно получился настолько интимным, что оба покраснели. Потом взглянули друг другу в глаза и поцеловались. Здесь, под сиренью, не сделать этого было просто невозможно. Поцелуй был долгим и сладким.

– Ну что ж, пойдем, – сказала Хизер после длинной паузы. – Хочу еще кое-что тебе показать.

Густав кивнул. Они поднялись со скамейки, и он взял ее за руку, как школьник. Он понимал, что должен что-то сказать, но ничего не приходило в голову. «Я люблю тебя!» – но это было бы неправдой, а в их с Хизер отношениях и так уже слишком много лжи. «Я хочу тебя!» – это было правдой, и еще какой. Но вряд ли девушке будет приятно это слышать, особенно в той ситуации, когда «я люблю тебя» еще не правда. Поэтому он промолчал.

Они вышли к небольшому павильону вроде летнего ресторана, увитому диким виноградом. Хизер поздоровалась с бодрым стариком-охранником на входе, бросила монетку в копилку и прошла внутрь. Густав сделал то же самое и остановился, пораженный. Он никак не ожидал такое увидеть. На стенах висели ковры, сплетенные из ярких шерстяных нитей. На одном, переливаясь, уходили друг в друга рыбки и птички Эшера, на другом – словно сталкивались две галактики. На остальных всё же были более реалистичные картины: цветы, пейзажи, заросли вереска, поляна ромашек, кусты сирени, горное озеро, небо и парящие в нем орлы. Но все ковры до единого поражали яркостью, насыщенностью красок. Густав сразу же подумал, что хорошо бы повесить такой ковер в рабочем кабинете, тогда вдохновение ему было бы обеспечено. Некоторые ковры казались сделанными по детским рисункам: малыши, играющие в песочнице, подростки, едущие на велосипеде вдоль Хизерфоллских водопадов, смешные маленькие таксики, прячущиеся в цветах. Одна стена была завешана совсем маленькими ковриками: цветы, квадратики, как на ткани-шотландке, улыбающиеся смайлики.

– Господи, какое чудо, – искренне удивился Густав. – Кто это всё сделал?

– Дети, – ответила Хизер. – Подростки. Ну и моя подруга Хлоя тоже. Она ведет кружок в «Старом пакгаузе».

– Где?

– Понимаете… понимаешь, в нашем городе когда-то была ткацкая фабрика. Делали паруса для судов, еще в XVIII веке. Большинство горожан, мужчины и женщины, там работали. Тогда-то был построен «Старый пакгауз» – склад, куда свозили ткани; сейчас он считается самым старым домом в городе, и в нем находится детский центр. В конце XIX века фабрику закрыли – паруса больше стали не нужны. Здание перестроили под машиностроительный завод, мужчины пошли туда работать, а женщин распустили по домам. Тогда они стали ткать у себя дома, для своих семей. Пойдем покажу!

Они подошли к дверям, где сидел охранник. Оказалось, что с двух сторон висят еще два коврика, потрепанные и выцветшие. На одном японки в кимоно гуляли рядом с водопадом и пагодами, на другом буйно цвел вереск.

– Этот делала мама Хлои, – Хизер показала на коврик с гейшами, – а другой жена мистера Поули, – она улыбнулась охраннику.

– Точно, это моей старухи ковер, – подтвердил тот. – Всю жизнь у нас в спальне висел, никогда не думал, что на выставку попадет.

– Ваша жена была настоящим художником, мистер Поули, – восхитился Густав.

– Это что, какие она муссы взбивала и пироги пекла – вот это да! – возразил мистер Поули. – Ковер-то что! Тряпка и тряпка, чтобы в щели не дуло. Это Хлоя меня попросила, я уж было его выбросить хотел – старый совсем. А пироги я до сих пор вспоминаю…

– Вот так, мы тоже когда-нибудь умрем, и от нас останется только выцветший ковер да воспоминания о пирогах, – полунасмешливо-полупечально сказала Хизер, когда они вышли из павильона. – Это от тех, кто умел ткать и печь. От меня, например, и этого не останется.

– Ну что ты, – поспешил возразить ей Густав. – Я уверен, что ты сделала в своей жизни много добра. И сделаешь еще…

– Да я вот пытаюсь припомнить… Деревья разве что в школе сажала вместе со всем классом… Так мое как раз не прижилось. Учительница сказала, что я корни очень глубоко закопала. Вот вы… то есть ты, например, можешь подобрать людям дом, в котором они будут жить и вспоминать тебя добром. А моим писулькам одна дорога – в костер.

– Чаще вспоминают злом, – улыбнулся Густав. – Довольные клиенты уходят и забывают тебя. Им кажется, что так и должно быть. А вот недовольные любят напомнить о себе.

– Короче, нас обоих не оценили по достоинству! – усмехнулась Хизер. – Пора на всех обидеться и взять судьбу в свои руки. Пошли обедать.