Если мы сравним точку пребывающую в покое и эту же точку движущуюся, то, с одной стороны, они одинаковы или самотождественны. А с другой стороны – нет, ибо это различные состояния Вселенной. Это можно сказать иначе: точка в покое имеет пустоту движения, а точка движущаяся – это величина или бытие движения. То есть покой и движение соотносятся, как пустота к бытию. Также точно соотносятся прямая с точкой (пустота протяжённости и протяженность) – образы постоянства в различных состояниях Вселенной. Или можно сказать иначе, что это один и тот бытийный элемент, но только в разных инобытийных природах собственного самовыражения. Что такое инобытие? Давать определение сложно, но исходя из некоторых примеров можно получить некоторое представление. Когда точка абсолютно покоится, тогда на неё распространяется один пакет законов. Когда оная движется, то законы, которым оная подчиняется совсем иные. То есть, если точка начала движение, то оная перешла в инобытие, родилась для инобытия с данной природной реальностью. Но каким бы данное инобытие не было, оное всегда будет пребывать в пределах свойств покоящейся точки, в границах её бытия и, иными словами, всякое инобытие – частное, специфическое выражение полноты через отражение свойств её какой-то множественной грани. Точно также следует сказать о ноле и числовом ряде или системе координат. Всё это есть свидетельства о постоянстве разноликой абсолютной пустоты, только, говоря более ясным понятийным языком А. Ф. Лосева, с разным первоначальным принципом, задающим план реализации в инобытии, оказавшимся в поле нашего обозрения. В одном случае, это число; в другом – прямая; в третьем – плоскость или пространство и даже абсолютная разноплановая бесконечность. А в самом первом случае – это движение, как ещё одна форма проявления первопринципа, выражающего в своем инобытии какую-то уникально сложенную картину мира или даже материальную реальность. Это замечание для нас важно по той простой причине, что в пределах возможности обозревать и познавать мир перед нами разыгрывается именно этот сюжет, форму и образ которого задает первопринцип начала, как образ грехопадения. Для упрощения выражения сказанного, мне думается целесообразным назвать пределы чувственно воспринимаемого пространства