Русская инфинитивная поэзия XVIII–XX веков. Антология

И глухо изречет свой страшный приговор: Страдать, весь век страдать бесцельно, безвозмездно, Стараться пустоту наполнить — и взирать, Как с каждой новою попыткой глубже бездна, Опять безумствовать, стремиться и страдать <…> («Когда кичливый ум, измученный борьбою…», оп. 1842) [Фет 2002, 328] с ИС 7-1);

Довольно странствовать по миру, Пора одно, одно любить, Пора блестящему эфиру От моря сушу отделить, Забыть вражды судьбы безбрачной, Пути блудящего огня, И расцвести одеждой злачной В сияньи солнечного дня («Эпиталама графу Л. Н. Толстому», 1862 [Фет 2002, 375]; ИС 1+1+3, оркеструющая характерную для ИП тему перехода от одних состояний к другим);

И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя, Тебя любить, обнять и плакать над тобой <…> А жизни нет конца, и цели нет иной, Как только веровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой («Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…», 1877 [Фет 2014, 38]); ИС (1-3)+4, варьирующая, с неточным повтором, формулу, которой предстояло стать хрестоматийной; ср. век спустя у Кибирова: <…> и хочется обнять, и плакать, и кануть, словно эта спичка, плевать, что эта электричка последняя, обнять и плакать и в темные луга и рощи бежать с певуньей ненаглядной, бежать, рюкзак суровой тещи оставив на скамейке, – это <…> («Памяти Державина. 10. Когда фонарь пристанционный…»; 1996 [Кибиров 1997, 28]);

Минувшего нельзя нам воротить, Грядущему нельзя не доверяться, Хоть смерть в виду, а все же нужно жить; А слово жить – ведь значит покоряться («Ей же» (<А. Л. Бржесской> «Опять весна! Опять дрожат листы…»), 1879 [Фет 2014, 76], с афористичной дефиниционной концовкой, венчающей ИС 1+1+1+(1=1) и все ст-ие);

Живым карать и награждать, А нам у гробового входа, – О, муза! нам велит природа, Навек смиряяся, молчать [Фет 2015, 14] (концовка ст-ия «На пятидесятилетие музы», 1888, отсылающая к финалу пушкинского «Брожу ли я вдоль улиц шумных…», развивая его зачаточное и тоже распределительное ИП: И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть, И равнодушная природа Красою вечною сиять [Пушкин 1948, 195]).

52. Эпитафия

Любил он песням дев задумчиво внимать

,Когда на звуки их березник отзовется,
Любил о них поплакать, помечтать;
Под этой липою лениво отдыхать;
Теперь он спит – и не проснется.

оп. 1840

[Фет 2002, 30]

52. Ст-ие из первого сборника Ф. «Лирический пантеон» (1840); написано, предположительно, на смерть И. И. Козлова. ИС 1+3, объединенная анафорическим повтором управляющего глагола, покрывает почти весь текст, что характерно для инфинитивных миниатюр; скорее оригинален идилличный тон, лишенный иронии.

53. «Я пришел к тебе с приветом…»

Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать

, что солнце встало,Что оно горячим светом
По листам затрепетало;

Рассказать

, что лес проснулся,Весь проснулся, веткой каждой,
Каждой птицей встрепенулся
И весенней полон жаждой;

Рассказать

, что с той же страстью,Как вчера – пришел я снова,
Что душа всё так же счастью
И тебе служить готова;

Рассказать

, что отовсюдуНа меня весельем веет,
Что не знаю сам, что буду
Петь – но только песня зреет.

1843

[Фет 2002, 166]