Русская история. В самом сжатом очерке

После распадения «Союза освобождения» (фактически это произошло, как мы помним, весною 1905 г.) буржуазия не имела до октября определенных политических группировок. Старой формой ее организации являлись земские съезды, усиленно старавшиеся догнать уходившую все дальше и дальше влево буржуазную интеллигенцию. О настроении июльского съезда мы уже имеем представление. Но в августе (старого стиля) появился манифест о «булыгинской думе». Приближались выборы, — нельзя же было выступать на них от имени «земского съезда» или почти уже не существовавшего «Союза освобождения», не связанного вдобавок партийной дисциплиной и не могшего давать своим членам определенных практических директив. В октябре 1905 г., как раз в разгар пролетарской забастовки, союз собрался на последний съезд, чтобы официально кончить свои дни как союз и превратиться в настоящую партию. Потеряв уже на мартовском съезде свое левое крыло, на октябрьском союз потерял свой центр, — Прокопович, Кускова, Богучарский и др. отказались войти в состав образовавшейся на съезде новой партии и образован особую группу — «без заглавия», не имевшую никакого политического значения. В партию «Союз освобождения» перешел таким образом одним своим правым крылом.

Тем не менее октябрьское настроение было таково, что это бывшее правое крыло союза говорило и принимало резолюции почти что «под социалиста». Бывший лидер правого крыла и теперешний лидер «конституционно-демократической» партии П. Н. Милюков прежде всего старался отмежеваться от буржуазии, «Настоящая граница... — говорил он, — там, где они («наши противники справа») выступят во имя узких классовых интересов русских аграриев и промышленников. Наша партия никогда не будет стоять на страже этих интересов». Напротив, слева нет такой определенной границы, да нет, собственно, и «противников». «Между нами и нашими, мы хотели бы сказать, не противниками, а союзниками слева, — говорил Милюков, — также существует известная грань, но она совершенно иного характера, чем та, которую мы проводим справа. Мы, подобно им, стоим на том же левом крыле русского политического движения. Но мы не присоединяемся к их требованиям демократической республики и обобществления средств производства. Одни из нас не присоединяются к этим лозунгам потому, что считают их вообще неприемлемыми, другие — потому, что считают их стоящими вне пределов практической политики. До тех пор, пока возможно будет итти к общей цели вместе, несмотря на это различие мотивов, обе группы партий будут выступать как одно целое, но всякая попытка подчеркнуть только что указанные стремления и ввести их в программу будет иметь последствием немедленный раскол. Мы не сомневаемся однако, что в нашей среде найдется достаточно политической дальновидности и благоразумия, чтобы избежать этого раскола в настоящую минуту».

Едва ли нужно напоминать читателю, что к «обобществлению средств производства» практически не стремилась еще тогда ни одна партия, и большевики и меньшевики были согласны, что революция пока что в России буржуазная, и спорили только о том, как понимать «буржуазную революцию». Одурачивание уже начиналось. В минуту наивысшего подъема рабочего движения новорожденные кадеты спешили заявить: «Мы тоже социалисты, только разумные, не требуем птичьего молока, а те, что налево, — неразумные. Вот и вся разница». И, в полном соответствии с этим, съезд принял по поводу происходившей забастовки самую что ни на есть сочувственную резолюцию. «Требования забастовщиков, как они формулированы ими самими, — гласила эта резолюция, — сводятся главным образом к немедленному введению основных свобод, свободному избранию народных представителей в учредительное собрание на основании всеобщего, равного, прямого и тайного голосования и общей политической амнистии. Не может быть ни малейшего сомнения, что все эти цели общи у них с требованиями конституционно-демократической партии. Ввиду такого согласия в целях учредительный съезд конституционно-демократической партии считают долгом заявить свою полнейшую солидарность с забастовочным движением. На своем месте и доступными партии средствами члены ее стремятся к осуществлению тех же задач и, подобно всем остальным борющимся группам, решительно отказались от мысли добиться своих целей путем переговоров с представителями власти».