Русская история. В самом сжатом очерке

Уже и это иностранцам — на первом месте тем же англичанам — не могло быть приятно. Закрытие границ самой Россией для большей части английских товаров должно было раздражать англичан еще более. А когда русские, не довольствуясь Турцией и Персией, стали пробираться в Среднюю Азию и Афганистан, к границам Индии, англичане совсем забеспокоились, и в воздухе запахло войной. Так как Николай действовал грубо и резко, не скрывал своих завоевательных планов, — явно было, что Россия собирается монополизировать (сделать своей исключительной собственностью) восточные рынки для своей промышленности, — то англичанам нетрудно было найти союзников. В восточной торговле вместе с ними были например заинтересованы и французы. К тому же и торговый капитал непрочь был воспользоваться услугами «потрясающей Стамбул и Тегеран десницы», как льстиво говорилось по адресу Николая I в одной купеческой речи. Торговля хлебом дунайских стран — Венгрии, Молдавии, Валахии — через румынские порты Нижнего Дуная — Браилов и Галац, — стесняла, видите ли, хлебную торговлю Одессы и Таганрога, делала ей конкуренцию. Этого никак нельзя было допустить, нужно было зажать в кулак и Нижний Дунай. Николай ходил в 1849 г. в Венгрию под предлогом усмирения тамошней революции, но не мог там остаться. А в 1853 г. русские войска заняли Молдавию и Валахию (теперешнюю Румынию). Это послужило поводом к войне с Турцией и перекинуло в лагерь противников России Австрию, заинтересованную в свободе дунайской торговли.

Турецкая война пошла сначала для Николая успешно: русский черноморский флот уничтожил турецкий флот при Синопе, русская армия перешла через Дунай. Николай мечтал о захвате Константинополя. Русский торговый и промышленный капитал, в союзе, готовились стать хозяевами всего Востока. Этого конечно ни Англия, ни Франция, ни Австрия стерпеть не могли. Английский и французский флоты вошли в Черное море, Австрия мобилизовала свою армию, Николай объявил войну англичанам и французам, но не решился сделать того же и по отношению к Австрии, — та осталась на положении «вооруженного нейтралитета». Тем не менее военные действия русской армии за Дунаем должны были прекратиться: имея австрийцев в тылу, итти вперед было опасно. На море русский флот должен был везде отступить перед англо-французским, который был несравненно сильнее и лучше русского (был большею частью паровой, а наш — парусный). Англичане и французы высадились на русских берегах в Крыму, и после одиннадцатимесячной осады взяли Севастополь, главную русскую военную гавань на Черном море, стоянку черноморского флота, который был при этом весь потоплен.

Николай не перенес неудачи и отравился, а его сын и наследник Александр II должен был заключить мир (Парижский, в 1856 г.), по которому Россия потеряла право держать флот на Черном море. Русский капитализм должен был отказаться от надежды стать хозяином в Турции. Поиски внешнего рынка кончились крахом: приходилось волей-неволей расширять внутренний. К этому времени и значительная часть помещиков (хотя и не большинство) рассталась со своими страхами перед вольным рабочим. Дворянские публицисты даже стали высчитывать, насколько вольнонаемный труд будет выгоднее барщины. Цены на хлеб в Западной Европе в конце 40-х годов снова «окрепли», и торговый капитал, облизываясь, мечтал о том, какие огромные массы пшеницы понесутся по вновь построенным железным дорогам из самых глухих черноземных губерний к портам Балтийского и Черного морей. Проект постройки железнодорожной сети возник еще в 30-х годах, но его затормозил именно промышленный капитал, имевший при дворе Николая могущественного защитника в лице министра финансов Канкрина. Последний под разными нелепыми предлогами, — будто железные дороги разовьют в населении бродяжничество и т. п., — мешал их постройке: на деле промышленный капитал боялся, что по железным дорогам иностранным товарам слишком легко будет проникать внутрь России. Теперь, когда все равно пришлось сдаваться и в этой области, — в 1857 г. пришлось понизить таможенные пошлины в угоду Англии и Франции, — и это соображение отпало; словом, сопротивление уничтожению крепостного права было теперь несравненно слабее, чем за 20 лет раньше. А сопротивление крестьян крепостному праву все усиливалось, напоминая о пугачевщине (см. ниже). Число крестьянских волнений с 1842 по 1848 г. увеличилось в 5 раз. В конце 50-х годов, перед самым «освобождением», волнениями были охвачены 25 губерний — половина всех губерний тогдашней России.