Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв

«Много наговорить и мало сказать каждый умеет; но заключить в тесные границы обширный материал может только большой мастер своего дела. По стройности и гармонии целого, по расположению и пропорциональности частей, по изяществу и легкости языка книгу Платонова можно поставить рядом лишь с работами лучших французских историков – Г. Буассье, Сореля, Тена».

«Книга не содержит ничего нового сравнительно с другими трудами Платонова, но по своей конструкции и стилю, по обработке основной темы это – крупная и драгоценная новость для русской историографии».

Последняя научная работа Барскова – его статья о Радищеве. Озаглавлена она «А. Н. Радищев – Торжок». Это как бы комментарий к главе под таким названием в нашумевшей книге Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790).

Статья содержит в себе анализ мнений Радищева о свободе печати и цензуре. Опубликована она была уже после смерти Барскова.

Вклад Барскова в русскую историческую науку не ограничивался его собственными исследованиями и публикациями. Нужно учесть его помощь Ключевскому, а также и его содействие целому ряду других русских историков и историков русской литературы, которые обращались к нему за помощью в их работе.

XXVII Ученики С. Ф. Платонова

С. В. Рождественский (1868–1934)

Старейшим по возрасту из учеников Платонова был Сергей Васильевич Рождественский.

Рождественский окончил историко-филологический факультет Петербургского университета и по совету Платонова взял для магистерской диссертации тему из социально-экономической истории Московской Руси – «Служилое землевладение в Московском государстве XVI века». В предисловии к своему труду он выражает сердечную благодарность Платонову «за его неизменное внимание и разнообразное содействие».

Труд был закончен в 1896 году, книга напечатана в 1897-м.

Диспут прошел успешно, Рождественский получил звание магистра и начал читать лекции в Петербургском университете.

В 1920 году Рождественский напечатал свою прочувственную статью «Памяти С. М. Соловьева (к столетию со дня его рождения)» (Дела и дни. Кн. 1).

Эта вдумчивая всесторонняя оценка – одна из лучших статей о нем. Рождественский завершил свой очерк следующими словами: «Воспоминание о том, как жил и трудился Соловьев, пусть вольет больше бодрости и сил в души молодого поколения наших дней, выходящего на поприще исторической науки».

До появления исследования Рождественского история служилого землевладения привлекала к себе внимание по преимуществу историков-юристов. Труды Невелина и некоторых других исчерпали материал, заключающийся в памятниках московского законодательства и старых актов, и дали более или менее обстоятельные построения вотчинного и политического права XVI–XVII веков.

«Эта искусственная схема правовых отношений, – говорит Рождественский, – часто скрывает живую историческую перспективу, причудливую последовательность тех разнообразных процессов, из которых складывалась история изучаемого явления».

Хронологически Рождественский ограничивает свои изыскания рамками XVI века.

«В эту эпоху, – пишет он, – все существенные, оригинальные черты изучаемого явления выступают особенно ярко и выпукло. Именно в XVI веке основной принцип служилого землевладения – земля не должна выходить из службы – ставится московским правительством вполне сознательно и твердо, осуществляется на практике особенно резко».

В этом аспекте изучение истории служилого землевладения соприкасается с проблемами финансовой истории Московского государства, как она была поставлена в трудах Лаппо-Данилевского и Милюкова. Рождественский опирается на эти труды.