Русская канарейка. Голос

Он грузно шагал рядом с Леоном (Шаули слегка отставал — не потому, что тротуар был слишком узок, просто Шаули заменял рыжего Рувку, который по делам еще оставался в Женеве) и негромко отвечал на расспросы Леона о «женевской урановой тусовке». Америка пойдет на все, чтобы не сталкиваться с Ираном, говорил Натан, и не потому, что американцы наивны или недальновидны. Просто грядет мощный исторический сдвиг, который мир за всей истерикой с Ираном не хочет замечать, а может, и вправду не замечает. Америка уходит с Ближнего Востока. Америке надоели войны; она воевала во Вьетнаме, потом в Корее, потом в Ираке, потом — дольше всех стран — воевала в Афганистане. Ну и хватит. Они пока этого не артикулируют, добавил он. Но уже действуют…

Он пожал плечами, и снова в этом жесте просквозило то же: усталость и едва ли не равнодушие.

Еще лет пять — и Америка перестанет нуждаться в арабской нефти, отрывисто говорил Натан. Вот они и хотят замириться с Ираном; не потому, что боятся его бомбы — чушь! — и не потому, что стараются ради Саудии или Израиля. Ради нас они никогда не старались и стараться не будут. Нет, Америка аккуратно обстригает последние ниточки, последние связи, а там — повернуться спиной, и закрыть дверь, и оставить вонючий котел Ближнего Востока его безумцам: пусть варят там свое дерьмо, миллионы своих трупов. Все они — Америка с Канадой, Латинская Америка и тем более дряхлая Европа, замученная собственными мусульманами, все они — бывшие игроки, все уходят с политической сцены. Остаются Иран, пожираемый амбициями, со своими мечтами стать хозяином на Ближнем Востоке, Китай и Россия. А мы… Мы остаемся один на один с этой безбрежной тьмой, вот и вся правда. Вернее, не вся…

Он вздохнул и поднял воротник плаща.

— Третья мировая война… кто только не расписывал ее сценарий! Но проходить она будет не между западным и третьим миром, а внутри третьего мира, между его странами, анклавами, окрестностями, дворами и подворотнями, начиненными оружием по самые яйца. Нас ждет бесконечная и безысходная бойня, которая уже в этом столетии просто снесет западный мир — попутно, по ходу действия, как сносит хижину какой-нибудь ураган «Катрина». Так вот жирная мамка во сне задавливает младенца. Они задавят этот мир, как котенка, понимаешь? Со всеми его соборами, операми-тенорами, бахами-шубертами, леонардами и сезаннами…

— Ты… очень мрачен сегодня, — заметил Леон.

— Смотри, как стремительно меняются времена, — продолжал Натан, вроде и не слыша его слов. — Это даже завораживает: Саудовская Аравия покупает бомбу у Пакистана. Атомные бомбы уже покупают. Завтра какой-нибудь миллиардер сможет сам купить бомбу у Пакистана. Или у Северной Кореи, которая таки нуждается в деньгах…

Они миновали Отель-де-Вилль, здание мэрии с целым батальоном статуй знаменитых граждан на фасаде, среди которых в мраморном покое стоял незадачливый Юг Обрио, и дошли до набережной Сены.

— Если направо, а потом по мосту д’Арколь на остров Ситэ и там мимо Нотр-Дама, окажемся у «Shakespeare and Company». Леон, знаешь эту букинистическую лавку?

— Еще бы, — отозвался тот. — Сколько денег там оставлено! Нет, пошли налево, по рю Лобо, там с моста Турнель отличный вид и народу меньше.

…С моста Турнель действительно открывался чудесный вид на оба острова — Сен-Луи и Ситэ с Нотр-Дамом, чьи каменные ребра напоминают полусложенные крылья птеродактиля.

— Потрясающе, а, Шаули? — не оглядываясь, меланхолично заметил Натан. — Вот этот памятник святой Женевьеве, обрати внимание… Знаешь, кто его автор? Ландовский — тот, кто делал статую Христа в Рио.

Парси промычал сзади что-то неразборчивое. Все трое стояли, не начиная разговора, облокотившись на парапет моста и глядя вниз, где мутные бутылочные воды несли барашковую бежевую гривку мелкой волны.

— Насчет того мутного тайца, — наконец проговорил Натан. — Как там его звали… Тассна? Ты оказался прав. Наша ошибка… Бедняга не дотанцевал на своей дискотеке, случайно свалился в канал… Жаль. Но это бывает, когда танцуют в обе стороны… Так что сейчас мы проверяем все его сведения, особенно насчет Крушевича — то, что удалось из него вытянуть… перед этим неудачным падением.