Русская книга о Марке Шагале. Том 1

ОР ГТГ. Ф. 8. II. Ед. хр. 517. Л. 33–33 об. Автограф. Бумага с печатным адресом: 15. Av. des Sycomores / Villa Montnorency / Paris 16e / Auteuil 22–69. На л. 33 вверху – слева штамп с входящим номером: Государственная Третьяковская Галерея/ № 4/609 / 23.IX.1933 справа служебная помета: Пом[естить?] в дел[а?] Сов[етского] иск[усства] / Запроса не было / 2/XI.

Москва. Государственная Третьяковская галерея. Открытка, середина 1930-х

Государственная Третьяковская галерея. Опытная комплексная марксистская экспозиция. Начало 1930-х

110. Марк и Белла Шагалы – М. Дизенгофу

31 сентября 1933 г. Париж

Paris 31/IX 33.

Дорогой Мирон Яковлевич.

Мы Вам писали месяца два тому назад. Получили это письмо? У нас хлопот, конечно, полон рот, а Вам не до письма. Мы даже не знаем, в Тель-Авиве ли Вы или в Праге³¹³. И пишем Вам на всякий случай, все в связи с немецкими музыкальными силами, которых забросило во Францию и которые могли бы найти применение своим силам именно в Палестине. Вам Розовский³¹⁴, как он Вам пишет, обо всем рассказал.

Он пишет, что Вы близко стоите к Филармоническому[49] о[бщест]ву, возглавляемому одним молодым дирижером. Мы его не знаем, может быть, он человек талантливый, но, наверное, хотя бы уже по своей молодости, не такой опытный, как Oskar Friеd. Последний все равно хочет ехать в Палестину. Мы его очень уговариваем. Ему хоть 60 лет, но он еще в расцвете сил, которые он рвется отдать Палестине.

И, право, было бы хорошо, если бы Палестина воспользовалась бы такой крупной силой. Хорошо и в смысле организации оркестров и в смысле пропаганды его концертов, которые во всем мире имели большой успех. Нам приходится иногда довольствоваться, что у нас есть под рукой, но почему не с самого начала созидания Филармонического о[бщест]ва не воспользоваться крупной силой, которая хочет ехать в Палестину, но, конечно, он был бы более ободрен, если бы знал, что едет не напрасно. Что останется ему, Фриду, делать в Палестине, если он найдет на свое место молодого дирижера.

Достаточно, что музыканты будут молодые, организовать должна их более опытная рука. От силы и таланта дирижера-руководителя зависит весь успех и заслуги нашего музыкально о[бщест]ва, которое нам художникам издавна тоже дорого.

Улучите минутку, дорогой Мирон Яковлевич, и напишите нам по этому поводу. Мы Вас целуем крепко, крепко.

Марк Шагал, Bella Шагал

Тель-Авивский музей изобразительных искусств. Автограф.

Опубл.: Топоровский 1996. С. 27.

111. Шагал – В.В. Вейдле

11 ноября 1933 г. Париж

Глубокоуважаемый г. Вейдле. Вернулся из Базеля³¹⁵. Она прекрасно устроена. Развешано прекрасно (и без меня – слава Богу). Ходил по выставке и грустел – столько хлопот для одного города, но вместе с тем безпрерывно сомневался в себе… глядя на стены… Увы, чем старше, чем более люди уверяют в «благополучии», тем более ты колеблешься. Я жалею, что Вы не можете съездить посмотреть. Я не знаю переведут ли ее куда.

Не забывайте. Ваш преданный Марк Шагал. 11 нояб[ря] 1933.

Марк Шагал, Белла и директор Кунстхалле Вильгельм Барт на выставке. Базель, 1933

Бахметевский архив. Автограф Текст написан на обложке каталога выставки в Кунстхалле.

Марк Шагал, Белла и директор Кунстхалле Вильгельм Барт на выставке. Базель, 1933

Дарственная надпись на каталоге выставки (Базель, 1933): Третьяковской Галлерее / Марк Шагал / со всей моей любовью / к родине

112. Шагал – И.И. Бродскому

Декабрь 1933 г. Париж

дек. 1933

Дорогой Исаак Израилевич.

Я был рад получить от Вас словечко. Ведь я же редко получаю привет с родины. Мне не пишут, что я разве не русский. Ну не удалось получить нек[оторые] картины и до ноября мало времени было, чтоб лично хлопотать. Выставка была все же довольно полна и прошла с большим худож[ественным] успехом³¹⁶. Но я жалею, что она в таком виде не может быть показана на родине… где только знают период 1914–1918.

Вы спрашиваете о русских художниках некоторых здесь. Я больше всего вижу одного симпатичного Лаховскаго. С другими худож[никами] да и вообще со здешними русскими я не вижусь.

Приедете ли Вы сюда на время. Будем рады. А уж я стосковался по своим краям… Иногда мои дома и заборы мне снятся. Здесь кризис большой вообще и в области искусства в частности.