Русская книга о Марке Шагале. Том 2

И переписывал, и переводил на французский. Но потом это попадало к Ваве, она все просто выбрасывала. А знаете почему? Она мне объяснила,

Алексей Оболенский. Марк Шагал. Наброски. Сен-Поль-де-Ванс, 1977. Б., граф. кар. 29х19; 29,5х20,5; 29,5х21. Музей Марка Шагала, Витебск

и я могу где-то понять. Поскольку Шагал был очень известен и богат, люди или наследники этих людей, когда были высказаны какие-то очень неприятные вещи, подавали в суд на него. Вава рассказывала, что у нее были суды с израильским посольством, потому что, например, к Шагалу являлся какой-нибудь репортер. Ну, Шагал! Все, что сказал Шагал, – это очень интересно!

– Месье Шагал, что Вы думаете о палестинском освободительном движении?

– Молодцы! – говорит он.

И это тут же печатают! Шагал сказал! Потом является корреспондент от Израиля и говорит:

– Вы действительно так думаете?

Тут Шагал начинает что-то немножко в другую сторону говорить, и это печатается тоже. И тут в суд подают: «Как он может со своей позицией такие вещи говорить!» И Вава говорила, что подобные случаи были сплошь и рядом.

Алексей Оболенский. Марк Шагал. Наброски. Сен-Поль-де-Ванс, 1977. Б., граф. кар. 29х19; 29,5х20,5; 29,5х21. Музей Марка Шагала, Витебск

– Вы работали в доме Шагала или только получали здесь материалы?

– Я работал в мастерской Шагала. Очень большая мастерская. Он сидел за мольбертом, а передо мной был огромный стол, заваленный папками, и мне выделили какой-то угол, и вот я, значит, разбирал эти бумажки, подходил к нему, пытался выяснить что-то. Потом мне давали материалы на дом, потому что там всего сделать я не мог. А главное, самое для меня интересное – были папки. Я не ожидал, что находится в этих папках, а там рисунки витебского периода. Прелестные, которые послужили как раз иллюстрацией для «Ma vie», для первой книги воспоминаний, и далеко не все были использованы, но это такой истинный Шагал, оригинальный, истинный Шагал.

– Вам, как художнику, было, наверное, особенно интересно видеть Шагала и за работой, и в повседневной жизни, со всеми его непосредственными реакциями…

– Я зарисовывал Шагала, у меня есть рисунки, его портреты¹⁸⁹. Я ведь сам художник, и мне было интересно работать рядом с таким знаменитым мастером.

– Почему воспоминания Шагала о его жизни после того, как он покинул Россию, до сих пор не опубликованы?

– К сожалению, я не знаю, что случилось с воспоминаниями Шагала, над которыми я работал. Они не были изданы, во всяком случае, я никогда не был поставлен в известность, но надеюсь, что они сохранились. У Шагала ведь остались наследники – трое детей его дочери Иды и сын Давид. От Вавы никого не было, но у нее был брат Мишель Бродский, которому досталась часть наследства после смерти Шагала, но он тоже уже скончался. В любом случае архив сохранился и, надеюсь, что где-то есть и эти воспоминания¹⁹⁰.

9 октября 2011 г., Ницца

Алексей Оболенский о Белле Ахмадулиной, Марке Шагале и пропавших воспоминаниях / 9 октября 2011 г., Ницца. Беседовала Татьяна Алешка // Бюллетень Музея Марка Шагала. Вып. № 21. Витебск, 2013. С. 38–41.

41. В.А. Резвин

Живопись Шагала я полюбил еще в детстве, когда впервые увидел репродукцию знаменитой «Прогулки». Конечно, ничего не понял – мне тогда было лет тринадцать. Но поразили фигуры людей, будто не чувствующих земного тяготения. Они взлетают с такой естественностью, что у зрителя не возникает мысли о невероятности изображенного. Шагал запечатлел фантастический полет так, словно видел его наяву. Не обыгрывал невозможности происходящего, а наоборот, писал просто и убедительно, будто с натуры. Город в нижней части картины не абстрактная географическая единица, а родина художника Витебск. Шагал обладал уникальной способностью совершенно естественно смыкать повседневное и фантастическое, как умели Александр Грин и Михаил Булгаков. Понимать это я начал гораздо позже, когда стал студентом и всерьез заинтересовался биографией Марка Шагала. Как известно, перед смертью, в возрасте 97 лет, художник вдруг вообразил, что находится в родном Витебске, с которым, видимо, не расставался всю свою долгую творческую жизнь. Образы России, родного города присутствовали почти во всех работах. В этом одна из загадок Шагала. История живописи не знает другого случая, чтобы художник, прожив вдали от родины более шестидесяти лет, изображал ее с такой свежестью восприятия, так ею дорожил.