Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Приезд Марка Шагала стал запоминающимся событием культурной жизни Москвы начала 70-х годов. Все, кто имел отношение к искусству, старались попасть на его выставку, а если повезет, то и увидеть самого мэтра. Среди счастливчиков оказался мой друг, архитектор и художник Савва Григорьевич Бродский, тогда заканчивавший работу над иллюстрациями к «Дон Кихоту». Он был представлен мастеру. Узнав, над чем работает Савва, Шагал признался, что давно мечтал о «Дон Кихоте». Но время прошло, и теперь чувствует, что сил на такую тему не хватит. Потом потрогал мышцы на руках Саввы и сказал: «У Вас получится». Савва много рассказывал о беседах с Шагалом, все время переводившим разговор на свою юность. Он говорил о Витебске так, будто уехал оттуда год назад.

В.А. Резвин

Однако от поездки в город своего детства старый художник наотрез отказался. «Я не видел Витебска более пятидесяти лет… То, что увижу, скорее всего окажется чужим. Мне будет невыносимо больно. Я просто заболею», – говорил мастер.

К сюжетным мотивам родной земли, города юности художник на протяжении своей долгой жизни возвращался несчетное количество раз. Во время пребывания за границей его страсть не только не ослабевала, но приобретала ностальгическую остроту.

В некоторых статьях Шагала представляют одаренным провинциалом-самоучкой, что совершенно не соответствует действительности. Он окончил художественную школу в Витебске и Петербурге, где учился у Добужинского и Бакста. Приехав в 1910 году¹⁹¹ в Париж, Шагал с непосредственностью молодого провинциала воскликнул: «Париж, ты мой второй Витебск!» Живя в Париже, художник ни на миг не расставался с родиной, изображая Витебск как романтическое воспоминание. На картинах город хоть и узнаваем, но живет особой жизнью, словно привиделся художнику во сне.

Вскоре после революции Марк Шагал счел своим долгом вернуться в город, где был назначен комиссаром – уполномоченным по вопросам изобразительного искусства Витебской губернии. Ему удалось привлечь к своей работе первоклассных мастеров – Мстислава Добужинского, Ивана Пунина¹⁹², Роберта Фалька¹⁹³, Лазаря Лисицкого, Казимира Малевича. Поссорившись с последним, художник в 1920-м году навсегда покинул Витебск.

С.Г. Бродский

И.И. Эренбург

Алла и Роберт Рождественские

Приехав с семьей в Москву, Шагал получил место преподавателя рисования школы-колонии в подмосковной Малаховке. Дойдя до этого эпизода в жизни мастера, я буквально остолбенел. Малаховка! Место, где я провел детство, прожил на даче тридцать лет, где мне все знакомо. Неужели здесь работал Шагал? Сюда он каждый день добирался поездом из Москвы, учил рисованию сто двадцать воспитанников колонии. С Малаховкой связана творческая деятельность художника по росписи интерьеров еврейского театра. От этой огромной работы сохранились только фрагменты, которые недавно были показаны на большой выставке в Третьяковской галерее¹⁹⁴. Неужели не осталось никаких следов пребывания Шагала в Малаховке? Увы, мои попытки разыскать их здесь результатов не дали.

Прошло время. В 1963 году Шагал опять напомнил о себе. Мои друзья Алла и Роберт Рождественские побывали во Франции, где посетили уже пожилого художника. Визит произвел на них большое впечатление. Роберт написал в связи с этим случаем прекрасное стихотворение «Марк Шагал»¹⁹⁵. Много рассказывали о том, как их принял старый мастер, как постоянно вспоминал родной Витебск. Мог ли тогда предположить, что судьба и меня сведет с Шагалом, хотя и не лично?

В конце 70-х годов теперь уже прошлого века в гостях у Аллы и Роберта Рождественских я познакомился с дочерью писателя Ильи Эренбурга Ириной. Эренбург прожил значительную часть жизни во Франции, прекрасно знал французскую культуру, дружил с Пикассо, Элюаром, Шагалом и другими великими художниками. У нас он был очень популярен и даже знаменит, его книгами зачитывались. В застольном разговоре Ирина Ильинична пожаловалась, что совершенно не представляет, какой подарок можно сделать человеку, на чей юбилей она едет во Францию. Тем человеком был Марк Шагал, много лет друживший с семьей Эренбургов. Единственное, что его интересовало, – старый Витебск. «Володя, можете мне что-нибудь посоветовать?» – спросила Ирина Ильинична. Вопрос застал врасплох, и я не смог сразу ничего придумать.

Авантитул альбома «Шагал. Библейское послание» (Париж, 1975) с дарственной надписью: Для / В.А. Rезвина / на добрую / память / Марк Шагал / St. Paul / de Vence