Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Идем дальше. Теперь начинаются собственные образы «Сказания». Причем больше того, этот образ прекрасен тем, что, он описывает видимое глазами. Для простоты я буду читать вам в переводе.

«Князь же великий, взяв с собою брата своего, князя Владимира, и литовских князей… и взъехав на высокое место, увидел образа святых, шитые на христианских знаменах, будто какие светильники солнечные, светящиеся в лучах солнечных; и стяги их золоченые шумят, расстилаясь как облаки, тихо трепеща, словно хотят промолвить; богатыри же русские стоят, и их хоругви, точно живые, колышутся, доспехи же русских сынов будто вода, что при ветре струится, шлемы золоченые на головах их, словно заря утренняя в ясную погоду, светятся, яловцы же шлемов их, как пламя огненное, колышутся».

Очень красивый образ, и, заметьте, он вполне реалистично описывает русское войско. Так что всё-таки могут писать художественно, если очень захотят.

Куча примет перед боем. Огромное просто количество. Кто любит Шекспира, кто любит «Генриха Пятого», тот вспоминает, как Генрих обходит войско перед битвой. Здесь будет ровно то же самое.

«Услышал я землю, рыдающую двояко: одна сторона, точно какая-то женщина, громко рыдает о детях своих на чужом языке, другая же сторона, будто какая-то дева, вдруг вскрикнула громко печальным голосом, точно в свирель какую, так что горестно слышать очень. Я ведь до этого много теми приметами битв проверил…» – и так далее.

Упоминается, что Дмитрий поменялся доспехом с боярином Михаилом Бренком: «Любил он его сверх меры, и знамя свое багряное повелел оруженосцу своему над Бренком держать. Под тем знаменем и убит был вместо великого князя». Такая ситуация, когда князь доверяет боярину командовать вместо себя, – сложно с ней, я не знаю, как это сейчас трактуется. Вы же понимаете, что Дмитрий Иванович был человек сложный, и победа на Куликовом поле – это, конечно, очень хорошо. Но одно дело, когда в четвертом классе проходят Куликовскую битву, а когда мы уже в средней школе это проходили, то вполне себе учили про Тохтамыша, который потом успешно сжег Москву. Поэтому Дмитрий Иванович был немножко не настолько великий стратег, как его изображают в учебнике для четвертого класса средней школы. И поэтому мое личное отношение к тому, что Дмитрий пошел сражаться сам как простой ратник, оставив вместо себя под княжеским знанием Бренка, – это признание того, что Бренко как полководец в битве лучше. Может быть и так. Сложно. То, что Дмитрий хотел избежать гибели, – это абсурд. Сражаться как простой ратник – это, безусловно, не способ избежать гибели. Мотивация «любил сверх меры» означает оказать честь, назначить командующим сражением. Эта мотивация их устраивала.

Дальше у нас идет битва, это мы с вами пропустим.

«…начали поганые одолевать. Вот уже из знатных мужей многие перебиты, богатыри же русские, и воеводы, и удалые люди, будто деревья дубравные, клонятся к земле под конские копыта: многие сыны русские сокрушены».

Что ж, хороший, красивый текст. И свой, не из «Слова» списан.

А вот дальше, смотрите, я уже упоминала этот эпизод, теперь мы его увидим во всей красе.