Читаем Русская литература первой трети XX века полностью

АРМИЯ ТРУДА

В такой стране и умереть не страшно:Полнее жизнь никак не может быть, —Вся ясность человеческая нашаВошла и в производство тут и в быт!Житейский мусор, путаницы, склокаСгорают в домнах классовой борьбы,А по земле как бы от солнца сокомТечет металл расплавленной судьбы.Глаза с глазами встретятся в вопросе:Куда? Зачем? Откудова? Когда?!Привычка это: видно все насквозь им:Прозрачные мы стали, как вода...С природой разговор ведем на кухне,На производстве с ней вступаем в бой!Ни днем, ни ночью наш огонь не тухнет:В три смены бережем советский строй!Здесь каждый человек — жизневладелец:Он клал ее как деньги на ладонь,Он знает цену ей на самом деле:Смысл, вкусный аромат ее и вонь!Мы правду видим всю, как математик,Мы на любой волне всегда моглиПоймать и среди ночи встать с кроватиЕе заставить именем земли.За тыщи миль колеблет небоскребыСоветской правды творческий расчет:К растущей жизни обернется доброй,В старье — она же ужасом врастет.Вооружаются, громадят флот на флоте,На пушках — пушки, собирают газ, —Но знают, что советы все проглотятИ выбросят обратно эту грязь.И побредет имперьялизма призрак,Мир кровеня последней дрожью скул, —Земля живет в период большевизма, —Войне готов — электрожгущий стул!Нам похвалу американец цедитСквозь зубы сжатые свои на смерть!Ты сядешь так как Сако и ВанцеттиИ так же будешь ты: ни круть - ни верть!Второю пятилеткою заряженСтраны великой пролетариат:Под этой танкою раздавлен ляжетВсех подстрекателей мундирный ряд!Каналармейцы мы, для нас найдетсяПо плану место в стройке мировой!Себе мы верим: ровно сердце бьется, —Нам слово — «Новостройка» — дом родной.Иг.ТерентьевАвгуст 1932 г.Повенец.



БИБЛИОГРАФИЯ ТРУДОВ Н.А.БОГОМОЛОВА




I. Книги и брошюры

1. Стихотворная речь: Учебно-методическое пособие для студентов 1 курса / Московский гос. университет. Факультет журналистики. М., 1982. — 72 с. — Напечатано на ротапринте без подписи.

2. Строки, озаренные Октябрем: Становление советской поэзии (1917—1927): Книга для учителя. М.: Просвещение, 1987. — 191 с.

3. Стихотворная речь: Учебно-методическое пособие для студентов факультетов и отделений журналистики. М.: Изд. Московского университета, 1988. — 72 с.

4. «Серебряный век» вчера и сегодня. М.: Знание, 1990. — 48 с.

5. Материалы к библиографии русских литературно-художественных альманахов и сборников 1900—1937. М.: Лантерна-Вита, 1994. — 624 с. / Русское Библиографическое общество. Studia bibliographica. Т. 1.

6. Михаил Кузмин: статьи и материалы. М.: Новое лит. обозрение, 1995. — 368 с. / Новое лит. обозрение. Научное приложение. Вып. III.

7. Стихотворная речь: Пособие для учащихся старших классов. М.: Интерпракс, 1995. — 264 с. / Программа «Обновление гуманитарного образования в России».

8. Михаил Кузмин: Искусство, жизнь, эпоха (совм. с Дж.Э. Малмстадом). М.: Новое лит. обозрение, 1996. — 320 с. / Новое лит. обозрение. Научное приложение. Вып. V.

9. Поэзия 1917 — начала 1930-х годов: Пособие для студентов IV курса (факультета журналистики МГУ). М., 1996. — 39 с.

10. Mikhail Kuzmin: A life in Art (совм. с Дж.Э. Малмстадом). Cambridge MA; London: Harvard University Press, 1999. — XVIII, 464 p.

11. Русская литература начала XX века и оккультизм. М.: Новое лит. обозрение, 1999 (в печати).


II. Книги, подготовленные к печати



Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Михаил Кузмин
Михаил Кузмин

Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) — поэт Серебряного века, прозаик, переводчик, композитор. До сих пор о его жизни и творчестве существует множество легенд, и самая главная из них — мнение о нем как приверженце «прекрасной ясности», проповеднике «привольной легкости бездумного житья», авторе фривольных стилизованных стихов и повестей. Но при внимательном прочтении эта легкость оборачивается глубоким трагизмом, мучительные переживания завершаются фарсом, низкий и даже «грязный» быт определяет судьбу — и понять, как это происходит, необыкновенно трудно. Как практически все русские интеллигенты, Кузмин приветствовал революцию, но в дальнейшем нежелание и неумение приспосабливаться привело его почти к полной изоляции в литературной жизни конца двадцатых и всех тридцатых годов XX века, но он не допускал даже мысли об эмиграции. О жизни, творчестве, трагической судьбе поэта рассказывают авторы, с научной скрупулезностью исследуя его творческое наследие, значительность которого бесспорна, и с большим человеческим тактом повествуя о частной жизни сложного, противоречивого человека.знак информационной продукции 16+

Джон Э. Малмстад , Николай Алексеевич Богомолов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Документальное