Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Но начиная с исповедального рассказа «Скука», где с декларативным нажимом воплощается тема враждебности «крутогорского» мира природе человека («ты растлеваешь людей, ты истребляешь всякую самодеятельность ума, охлаждаешь порывы сердца, уничтожаешь всё, даже самую способность желать!»), возникает обратный процесс – процесс обобщения. Поначалу это происходит в подтексте, а ближе к финалу цикла вырывается в текст.

В результате процесса обобщения, подчинённого законам циклообразования, формируется символический финал «Губернских очерков», в котором показано, как «примадонны и солисты крутогорские», скорбя и стеная, хоронят «прошлые времена». Так реализовалась художественная логика цикла: в начале и конце даются не просто обобщения, а сверхобобщения, которые предопределили процесс локализации. Структура цикла полностью подчинена сатирической логике Салтыкова если «крутогорский» мир враждебен человеку, значит его надо преобразовать по законам идеального мироустройства.

Цикл «Губернские очерки» – этапное произведение в творческом развитии Салтыкова, как и сатирический эпос «История одного города». Если очерковый цикл стал итогом художественных исканий сатирика 1840–1850 гг., то «История одного города» – это вершинное достижение 1860-х гг. Конечно, все произведения Салтыкова теснейшим образом связаны друг с другом, образуя единую систему. Но наиболее прочная и глубинная связь устанавливается между произведениями, которые являются обобщающе-этапными, ибо они становятся опорными для этой системы. Поэтому в поэтике Салтыкова «Губернские очерки» и «История одного города» находятся в сфере наиболее сильного художественного притяжения (такому притяжению способствовали еще и «Сатиры в прозе», в которых зарождался образ города Глупова).

Это притяжение настолько сильное, что приводит даже к повторению в «Истории одного города» главного организующего принципа построения цикла «Губернские очерки». В этой щедринской сатире, как и в цикле, постепенно создаётся образ «глупо вс кого» мира, а в финале даётся трагическая картина его гибели.

Самое страшное для Салтыкова то, что мир, где человек обречён на смерть, создаётся по воле самого человека. Ведь атмосферу страха и ужаса в городе Глупове создают градоправители (Брудастый, Двоекуров, Бородавкин, Негодяев, Прыщ, Грустилов, Угрюм-Бурчеев), полностью парализовав волю народа. Политика страха и притеснения, помноженная на смиренное послушание глуповцев, породила этот страшный мир.

Не жизнь, а смерть властвует в «глуповском» мире. Жизнь в плену у смерти – такой гротеск образует повествовательную доминанту «Истории одного города». Именно поэтому гротеск, способный соединять несоединимое, почти полностью определяет поэтику «Истории одного городам.

В гротескном изображении Салтыкова Глупов – город мёртвых. «Глуповский» мир превращает человека в живого мертвеца. С позиции щедринского антропологизма это означает: отчуждение человека от своей собственной первозданно-совершенной природы достигло абсолюта, что воплощается в бесконечных, гротескных превращениях (Брудастый – «органчик», Прыщ – «фаршированная голова», Угрюм-Бурчеев – «сатанам).

Гротескная образность позволила Салтыкову выразить направляющую идею «Истории одного города»: главная причина губительного отчуждения людей и самоотчуждения – это государственная власть, которая основывается на культе насилия. Насилие над природой человека уничтожает его сущность. Результат этого уничтожения – тотальное отчуждение и самоотчуждение. Всеобщее отчуждение становится источником ненависти – силы губительной и страшной.

В городе Глупове все ненавидят друг друга. Глуповцы в любой момент готовы растерзать ближнего. Так они поступили, например, с несчастной Алёнкой (она якобы навела на город «сухость»): «Тогда совершилось неслыханное дело. Алёнку разом, словно пух, взнесли на верхний ярус колокольни и бросили оттуда на раскат с вышины более пятнадцати саженей…». Страшен глуповец в своей готовности в любой момент уничтожить ближнего своего.

Салтыков создаёт сатиру-предостережение. По его мысли, если человечество будет развиваться по пути усиления власти, то оно будет обречено на трагедию самоуничтожения, власть, доведённая до абсурда, превращает человека в полную его противоположность. И тогда человек вопреки инстинкту самосохранения уничтожает сам себя, что Салтыков показал как возможную историческую перспективу в эсхатологическом финале «Истории одного города» («История прекратила течение своё»).

В процессе работы над «Историей одного города» в творчестве Салтыкова стала формироваться идея сатирического цикла «Сказки». Пролог этого обширного цикла составили сказки «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Пропала совесть», «Дикий помещик», опубликованные в «Отечественных записках» в 1869 г. Весь же цикл создавался значительно позднее, когда Салтыков с 1883 по 1886 г. написал еще двадцать девять сказок.