Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1

При этом Вяземский-критик впервые ставит в своих статьях романтическую проблему народности. Она касается и его собственных произведений. Поэт настаивает на том, что у каждого народа свой строй, своя манера мышления, что русский мыслит иначе, чем француз. Важным шагом на пути творческого воплощения народности явилась элегия Вяземского «Первый снег» (1819), откуда Пушкин взял эпиграф к первой главе «Евгения Онегина»: «И жить торопится, и чувствовать спешит».

Романтики считали, что своеобразие национального характера зависит от климата, от национальной истории, от обычаев, верований, языка. И вот Вяземский в своей элегии сливает лирическое чувство с конкретными деталями русского быта и русского пейзажа. Суровая зимняя красота отвечает особенностям характера русского человека, нравственно чистого, мужественного, презирающего опасности, терпеливого при ударах судьбы:

Презрев мороза гнев и тщетные угрозы,
Румяных щёк твоих свежей алеют розы.

Вяземский даёт картину русского санного пути, которая очаровала Пушкина, подхватившего её при описании зимнего пути Евгения Онегина:

Как вьюга лёгкая, их окриленный бег
Браздами ровными прорезывает снег
И, ярким облаком с земли его взвевая,
Сребристой пылию окидывает их.

Эта тема растёт и развивается в поэзии Вяземского и далее в стихах «Дорожная дума» (1830), «Ещё дорожная дума» (1841), «Масленица на чужой стороне» (1853). Вяземский открывает прелесть в безбрежном покое русских снежных равнин, ощущая связь с ними раздольной русской души, внешне неброской, но внутренне глубокой. «Ещё тройка» стала популярным романсом на музыку П. П. Булахова:

Тройка мчится, тройка скачет,
Вьётся пыль из-под копыт,
Колокольчик звонко плачет
И хохочет, и визжит.

По дороге голосисто

Раздаётся яркий звон,
То вдали отбрякнет чисто,
То застонет глухо он.

Словно леший ведьме вторит

И аукается с ней,
Иль русалка тараторит
В роще звучных камышей.

Русской степи, ночи тёмной

Поэтическая весть!
Много в ней и думы томной,
И раздолья много есть.

Прянул месяц из-за тучи,

Обогнул своё кольцо
И посыпал блеск зыбучий
Прямо путнику в лицо.

Кто сей путник? И отколе,

И далёк ли путь ему?
По неволе иль по воле
Мчится он в ночную тьму?

На веселье иль кручину,

К ближним ли под кров родной
Или в грустную чужбину
Он спешит, голубчик мой?

Сердце в нём ретиво рвётся

В путь обратный или вдаль?
Встречи ль ждёт он не дождётся
Иль покинутого жаль?
Ждёт ли перстень обручальный,
Ждут ли путника пиры
Или факел погребальный
Над могилою сестры?

Как узнать? Уж он далёко!

Месяц в облако нырнул,
И в пустой дали глубоко
Колокольчик уж заснул.

В позднем творчестве Вяземского всё настойчивее и отчётливее начинает звучать христианская тема, соединённая с глубокой народностью. Приведём в пример его стихотворение «Сельская церковь»: