Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1

Лермонтов интуитивно предчувствует в поэме будущую трагедию русского безбожия и русского «нигилизма». Отголоски лермонтовского «Демона» ощутимы у Достоевского в «Преступлении и наказании», у Тургенева в романе «Отцы и дети», у Гончарова в «Обрыве», у Льва Толстого в «наполеоновской» теме «Войны и мира». Лермонтов пророчески предчувствовал трагические последствия нигилизма. В 1830 году, в связи с революционными событиями во Франции и холерными бунтами в России, он написал стихотворение «Предсказание»:

Настанет год, России чёрный год,
Когда царей корона упадёт;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пищей многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жён
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мёртвых тел
Начнёт бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймёшь,
Зачем в его руке булатный нож:
И горе для тебя! – твой плач и стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
Как плащ его с возвышенным челом.

Преодолению романтического индивидуализма, раскрытию бесплодности демонического отрицания посвящена поэма Лермонтова «Мцыри». Образ Мцыри вызревал в сознании поэта одновременно с образом Демона на протяжении всего творческого пути и служил ему постоянным «противовесом». Мцыри в поэме не только герой, но ещё и рассказчик: его монологи-исповеди занимают большую часть поэмы. Форма исповеди, давно испытанная Лермонтовым, помогает глубоко проникнуть в душу героя.

Этой же цели подчинено авторское вступление – 1 и 2 главки первой части, где кратко обозначены все этапы жизни Мцыри, включая его побег из монастыря и трёхдневное пребывание на воле. Тем самым Лермонтов даёт возможность читателю сосредоточить внимание не на внешней, фабульной, а на внутренней, душевной «биографии» героя. «Родина» – предел заветных мечтаний и деятельных его порывов – предстаёт в поэме как обетованная страна, овеянная дымкой смутных воспоминаний об утраченном рае.

Поэма Лермонтова противостоит основным мотивам творчества Жуковского и Козлова. В поэме Козлова «Чернец», например, поэтизируется разрыв с греховным миром, а идеал выносится за пределы земного бытия. Лермонтов ищет этот идеал не на небе, а на земле в той мере, в какой земная жизнь одухотворена и пронизана небесными лучами. Три дня жизни на воле приобретают в поэме символический смысл – это судьба любого человека на этой земле. Вырвавшись на волю из стен монастыря, Мцыри воспринимает природу в красоте и яркости, как в первый день творенья, как первый житель рая:

Кругом меня цвёл Божий сад;
Растений радужный наряд
Хранил следы небесных слёз…

Однако природа, как и человек, двойственна. Она тоже несёт на себе следы грехопадения. Из верного друга Мцыри она неуклонно превращается в его врага. Райский облик уступает место другому, тёмному её лику, угрожающему человеку неотвратимой гибелью:

Напрасно в бешенстве, порой,
Я рвал отчаянной рукой
Терновник, спутанный плющом:
Всё лес был, вечный лес кругом,
Страшней и гуще каждый час;
И миллионом чёрных глаз
Смотрела ночи темнота
Сквозь ветви каждого куста…

Отчаянное в своём безоглядном бесстрашии сражение Мцыри с барсом символизирует в поэме кульминационный порыв к прекрасному идеалу, которым наполнена вся жизнь героя на воле. Но этот идеал недостижим в пределах земного круга. Символичен этот «круг» героя, завершившийся возвратом к стенам монастыря.

Алёша Карамазов в романе Достоевского «Братья Карамазовы» скажет брату Ивану: «Ты уже наполовину спасён, если эту жизнь любишь». Лермонтов отстаивает в своей поэме деятельное стремление к идеалу, недостижимому на земле, но дающему жизни высокий смысл, приобщающий её к вечности.

Вся поэма превращается в поэму-символ жизни человеческой с её красотою, с её трудностями и с неизбежным трагическим исходом. Своей деятельной силой, страстным порывом к достижению «земли обетованной» образ Мцыри явился в поэме прямым укором целому поколению современников поэта, стареющему в своём бездействии.