Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1

Главным мотивом, движущим всеми поступками и переживаниями лермонтовского героя, является гордыня, приносящая Демону бесконечные страдания и всякий раз ставящая последний предел его благим порывам. Любовь Демона к Тамаре не свободна от гордого стремления обладать её красотой, овладеть её святыней. Первый шаг Демона к осуществлению своей мечты – устранение жениха Тамары, по его недоброй воле гибнущего в засаде. Демон губит его «без сожаленья, без участья». Одну минуту своих «непризнанных мучений» или нежданных радостей он ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы людской».

Чем хочет увлечь он Тамару? Какие «золотые сны» навевает он на её душу после устранения жениха? Демон искушает Тамару своей песней о безмятежных «облаках», тихо плавающих в тумане «без руля и без ветрил». Он восхищён холодной безучастностью его царства к живущим на земле людям:

Час разлуки, час свиданья —
Им ни радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья
И прошедшего не жаль…

Явившись перед Тамарой, этот «пришлец туманный и немой» смотрит на неё влюблёнными глазами:

То не был ангел-небожитель,
Её божественный хранитель:
Венец из радужных лучей
Не украшал его кудрей.
То был не ада дух ужасный,
Порочный мученик – о нет!
Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, – ни мрак, ни свет!..

В поэме есть одно мгновение, когда Демон, слушая «райскую» песню Тамары, готов уверовать в добро и любовь:

Тоску любви, её волненье
Постигнул Демон в первый раз;
Он хочет в страхе удалиться…
Его крыло не шевелится!
И чудо! Из померкших глаз
Слеза тяжёлая катится…

Поверженный в своей гордости райской песней Тамары, Демон уже не находит в себе силы удалиться и является в её келью «с душой, открытой для добра». Ему мнится, что теперь для него начинается «новая жизнь», он впервые испытывает «страх неизвестности немой». Всё это новые для Демона чувства, никогда ещё не испытанные его гордою душой:

И входит он, любить готовый,
С душой, открытой для добра,
И мыслит он, что жизни новой
Пришла желанная пора.

Но признать и принять в своё сердце райскую песню Тамары нельзя без принятия и признания Того, Кто сотворил её такой, Кто вдохновил её на эту песню. Нужно принять и Божьего посланца, Херувима, «хранителя грешницы прекрасной», находящегося в её келье. Казалось бы, теперь Демон должен покаяться перед Ним, задавив свою гордыню. Но этого не происходит:

Злой дух коварно усмехнулся;
Зарделся ревностию взгляд;
И вновь в душе его проснулся
Старинной ненависти яд.
«Она моя! – сказал он грозно, —
Явился ты, защитник, поздно…

Но ведь владеть святыней как личной собственностью – это значит повторить ещё раз тот бунт против Бога, который когда-то и послужил причиной изгнания Демона с райских высот. «Веровать добру» Демон не может: он зовёт Тамару не в мир ангелов и праведных душ, а в «надзвёздные края», где он является безраздельным властелином пустоты:

Без сожаленья, без участья
Смотреть на землю станешь ты,
Где нет ни истинного счастья,
Ни долговечной красоты…

Так монолог Демона, искушающего Тамару, перерастает в нигилизм, в полное отрицание добра и правды на земле. И когда душа Тамары после разрешения от тела проходит через воздушные мытарства, искуситель, явившийся на спор с ангелом-хранителем, уже сбросил с себя личину доброты: «Каким смотрел он злобным взглядом, / Как полон был смертельным ядом / Вражды, не знающей конца, – / И веяло могильным хладом / От неподвижного лица». Гордость, этот смертный грех, всегда посягавший и посягающий на святыню, – вот причина поражения Демона, вот источник его страданий:

И проклял Демон побежденный
Мечты безумные свои,
И вновь остался он, надменный,
Один, как прежде, во вселенной
Без упованья и любви!..