Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1

Отныне истерзанная, заплёванная, затоптанная ногами пешеходов совесть никому стала не нужна. Совесть причиняет боль – и люди перебрасывают её друг от друга, как негодную ветошь. «И долго таким образом шаталась бедная, изгнанная совесть по белому свету, и перебывала она у многих тысяч людей. Но никто не хотел её приютить, а всякий, напротив того, только о том думал, как бы отделаться от неё и хоть бы обманом, да сбыть с рук…. “За что вы меня тираните! – жаловалась бедная совесть, – за что вы мной, будто отымалкой какой, помыкаете?” – “Что же я с тобою буду делать, сударыня совесть, коли ты никому не нужна?” – “А вот что, – отвечала совесть, – отыщи ты мне маленькое русское дитя, раствори ты передо мной его сердце чистое и схорони меня в нём!”»

В «Рождественской сказке» девятилетний мальчик Серёжа Русланцев слушает праздничную проповедь сельского батюшки о евангельской заповеди: «“Прежде всего люби Бога, и затем люби ближнего, как самого себя”. Заповедь эта, несмотря на свою краткость, заключает в себе всю мудрость, весь смысл человеческой жизни». И вот Серёжа решает жить по правде, на каждом шагу сталкиваясь с тем, как эта правда попирается родными и близкими ему людьми. В ответ на тревоги матери батюшка говорит, что это пройдёт: поговорит и забудет. «Нет, не забуду! – настаивал Серёжа, – вы сами давеча говорили, что нужно по правде жить… в церкви говорили!» – «На то и церковь установлена, чтобы в ней о правде возвещать…» – «В церкви? А жить?» За недоумённым вопросом мальчика – главный вопрос всей жизни Салтыкова-Щедрина: что нужно сделать, чтобы великие идеалы Спасителя входили в жизнь, исцеляли, одухотворяли и облагораживали человеческие сердца? Сказка завершается трагически: измученный противоречиями между высокой правдой и реальной жизнью взрослых людей Серёжа внезапно заболевает.

«К ночи началась агония. В восемь часов вечера взошёл полный месяц, и так как гардины на окнах, по оплошности, не были спущены, то на стене образовалось большое светлое пятно. Серёжа приподнялся и протянул к нему руки. – “Мама! – лепетал он, – смотри! Весь в белом… это Христос… это Правда… За ним… к нему…” Он опрокинулся на подушку, по-детски всхлипнул и умер. Правда мелькнула перед ним и напоила его существо блаженством; но неокрепшее сердце отрока не выдержало наплыва и разорвалось».

Тема христианской совести, евангельской Правды, является ведущей в книге, она связывает отдельные сказки, в неё включённые, в единое художественное полотно. Внутренние связи между разными сюжетами сказок в сборнике Щедрина многообразны. В большом цикле существует множество «микроциклов»: единым сюжетным движением связаны между собою сказки о рыбах, сказки о зайцах, своеобразную историю претерпевает в книге тема волчьего хищничества от «Самоотверженного зайца» к сказке «Бедный волк». «Сказки» Салтыкова-Щедрина подключаются к жанровой традиции «Записок охотника» Тургенева, «Севастопольских рассказов» Толстого, «Записок из мёртвого дома» Достоевского, – произведений, в которых отдельные очерки выступают в качестве фрагментов целого, художественных деталей, смысл которых неизмеримо возрастает в системе эстетической взаимосвязи с другими произведениями, входящими в цикл.

Мотивы сказочной фантастики встречались и в предшествующем творчестве Салтыкова-Щедрина. Но именно в 80-е годы они стали у него ведущими. Обращение сатирика к сказочному жанру продиктовано внутренней эволюцией его творчества. В 80-е годы сатира Щедрина принимает всё более эпический характер, стремится взлететь над злобой дня к предельно широким и ёмким художественным обобщениям. Сказка помогала сатирику укрупнить масштаб изображения, придать сатире вселенский размах, увидеть за русской жизнью жизнь всего человечества, за русским миром – мир в его вселенских пределах. И достигалась эта «всемирность» путём врастания в «народную почву», которую писатель считал «единственно плодотворной» для сатиры.

В основе сатирической фантазии итоговой книги Щедрина лежат народные сказки о животных. Писатель использует готовое, отточенное вековой народной мудростью содержание, освобождающее от необходимости развёрнутых мотивировок и характеристик. В сказках каждое животное наделено особыми качествами характера: волк жаден и жесток, лиса коварна и хитра, заяц труслив, щука хищна и прожорлива, осёл беспросветно туп, медведь глуповат, неуклюж и добродушен. Это на руку сатире, которая по природе своей чуждается подробностей, изображает жизнь в наиболее резких её проявлениях, преувеличенных и укрупнённых. Поэтому сказочный тип мышления органически соответствует самой сути сатирической типизации. Не случайно среди народных сказок о животных тоже встречаются сказки сатирические: «О Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове» – яркая народная сатира на суд и судопроизводство, «О щуке зубастой» – сказка, мотивы которой Щедрин использовал в «Премудром пискаре» и «Карасе-идеалисте».