Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк!

– Это неправильный вопрос, – говорит Лагерфельд, хотя его губы по-прежнему остаются недвижимыми. Он медленно приподнимает свои черные очки – из-под них на фотографа глядят два стеклянных искусственных глаза с мерцающими небесно-голубыми сполохами внутри.

– Чувак? – неуверенно произносит Федор.

В следующий момент стеклянные глаза Лагерфельда выстреливают двумя лазерными лучами. Они прожигают тело Федора Глухова насквозь, проделывая в нем аккуратные ровные отверстия, и тут же края этих отверстий начинают разрастаться, словно бы лазеры оставили на коже враждебные молекулы, и теперь те поглощают оставшуюся плоть.

Федор Глухов размахивает руками, хрипит и хочет вдохнуть – но вдыхать уже нечем, потому что там, где были легкие, сейчас пустота, и ее становится все больше. В ней попеременно исчезают туловище, ноги, руки и голова – все, что еще совсем недавно было телом Федора Глухова, испаряется, и через минуту от него остается одно большое, абсолютное Ничто.

Вокруг гремит музыка, а людей в клубе все прибывает. Если кто-нибудь из них и видел, что сейчас произошло, то на него это не произвело ни малейшего впечатления.

Париж, офис Интерпола

Двое мужчин в одинаковых серых костюмах от Ива Сен-Лорана выглядят озабоченными. Они сидят за массивным черным столом, на 15-м этаже современного здания, сплошь состоящего из стекла и бетона, и морщат лбы. На столе перед ними – разбросанные в беспорядке бумаги и открытый «макбук», в который оба напряженно всматриваются.

Одному из мужчин на вид лет под шестьдесят. Его лицо избороздили интеллигентные европейские морщины, а седеющие волосы уложены назад по моде того времени, о котором сняли сериал «Безумцы». Второму – тридцать с небольшим. Он подстрижен коротко, но со вкусом, поджар и загорел – словом, выглядит как самец в расцвете сил, не чурающийся тренажерных залов. В уголках его рта и глаз тоже проступают морщинки. Но пока они едва заметны, и появились, несомненно, от частых улыбок и хорошего сильного солнца.

Мужчин можно было бы принять за отца и сына или за близких родственников – так они похожи друг на друга. Но, вероятно, самым лучшим окажется их сравнение с агентом Смитом из фильма «Матрица» – потому что в конечном итоге, эти двое выглядят так, словно одного клонировали из другого с разницей в тридцать лет. Даже больше того – при взгляде на них, кажется, что эти копии не единственные, что за дверью скрываются еще десятки таких же загорелых, интеллигентных, подтянутых мужчин разных возрастов, облаченных в серые «сен-лорановские» костюмы.

Одного из сидящих зовут Жан-Люк Потен. Он – глава специальной группы в штате Интерпола, которая занимается тем, что разруливает темные дела, связанные с именами высокой моды. Большую часть своего рабочего времени Потен проводит, составляя картотеку на производителей пиратской продукции, маскирующих свои никчемные товары под известные бренды. Задача Потена и его группы – аккумулировать приходящую со всех сторон информацию, сортировать ее, проводить статистические исследования и рассылать в те региональные офисы Интерпола, на чьих территориях ситуация с пиратством в сфере моды выглядит особенно удручающе. В исключительных случаях – то есть, когда охреневших пиратов нельзя прижать к ногтю обычной судебной бодягой – агенты группы Потена лично выезжают на место, чтобы выступить в роли консультантов, дознавателей, рядовых ищеек или кары Господней, если вам так больше угодно.

Сейчас имеет место исключительный случай, поэтому в комнате кроме Потена, находится второй человек. Это Жак Дювалье, ведущий специалист группы, которого обычно привлекают для расследования наиболее громких дел. Среди своих Дювалье известен под прозвищем «Вазелин» – вероятнее всего, имеется в виду то, насколько легко и плавно он проникает туда, куда остальным агентам вход заказан, ввиду недостатка отваги, нужных контактов, здоровой наглости и дипломатических навыков. Это Дювалье нашел и привлек к суду семью фермеров из Эльзаса, организовавших у себя производство и поставки поддельного шампанского «Моет». Говорят, что с июля 2000-го по январь 2003-го – то есть, до той поры, пока Дювалье не усадил эльзасцев пред око достопочтенного судьи – на севере и востоке Франции не было настоящего «Моет», настолько широко было поставлено дело.

В 2005-м Дювалье три месяца провел по пояс в воде в дельте Амазонки – он искал целый город, скрытый в джунглях и занимавшийся нелегальной штамповкой кроссовок с логотипом «Найк». С тех пор у него развилось стойкое отвращение к кроссовкам любого рода, и даже утренние пробежки он предпочитает совершать в легких тапочках, наподобие тех, которые показывают в китайских фильмах о кунг-фу.