Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк!

Потом приходит осознание, накрывает истерика, и она долго, невпопад смеется над собой и над всем происшедшим. Потом они едят большие жирные хот-доги в «Стардогз» на Лесной улице, обжигаются, задирая головы, смотрят на современные деловые центры, недавно выстроенные у «Белорусской». Потом выпивают бутылку вина, попадают под дождь, мерзнут, держатся за руки. Потом – уже под утро – Полина Родченко отдается Денису Боярцеву в своей квартире, и если бы не буквы LW, мрачно отсвечивающие на стене, можно было бы подумать, что все хорошо…

Гонконг, район Юньлон, швейная фабрика

– Ты думаешь, это просто – управлять огромной швейной фабрикой и следить за тем, чтобы дела там шли как надо? Признаться, я тоже так думал – особенно в тот момент, когда мы вышли из магазина «Луи Вьюиттон», где подкупили администратора и договорились о сбыте. «По-моему, – размышлял я. – Мы сделали все в лучшем виде, и теперь машина хорошо смазана и готова трогаться в путь». И поначалу все действительно было круто.

Мы зачастили в частные клубы для элиты от бизнеса. Мы стали завсегдатаями модных клубов и ресторанов, и заодно сделали себе новые визитки – попросив украсить их элегантной позолотой по краям. На вечерних променадах, которые имели привычку совершать после ужина члены какого-нибудь яхт-клуба (конечно, мы тоже стали членами яхт-клуба! даже за неимением яхт) в ответ на вопрос о наших занятиях, мы неизменно отвечали: «О! Мы занимаемся высокой модой и представляем в России «Луи Вьюиттон». И этот ответ неизменно собирал вокруг нас элегантных красоток из самого высшего общества, и у всех у них глаза загорались от возбуждении: «Да? Это очень, о-о-очень, интересно». Их пухлые губки были очаровательны. Их платьица задирались, обнажая чудесные ножки, натренированные в самых лучших спортзалах. Они томно и тяжело дышали – и у каждой, я чувствовал это, была настоящая грудь, не какой-нибудь там имплантант. Ну, а поскольку мы были чуваками от моды, все эти сокровища были наши.

Еврейский нос Алеши Шнеерзона задрался так высоко, что закрыл собой солнце. В его манерах – и без того, достаточно снобистских – появились совсем уже невыносимые черты. Он заимел привычку начинать день с бокала шампанского, где растворял – в иные дни – до половины грамма кокаина за раз. Стоит ли говорить, что от этой подзарядки он весь день светился как начищенный пятак и нес такую возвышенную чушь, что меня начинало тошнить. «Правильная подача себя важна для бизнеса», – говорил он мне, когда я вежливо брал его за рукав на каком-нибудь банкете – где он распинался, по обыкновению, перед группой каких-нибудь банкиров или олигархов, или нефтяных магнатов – мое терпение иссякало, и я говорил, что это просто неприлично, черт возьми, выступать в таком кругу, будучи настолько упоротым. «Приличия? – возражал он. – Чувак, мы с тобой – два серьезных магната в мире высокой моды. Ты будешь говорить мне, что прилично, а что нет?» После чего возвращался к своим банкирам и, как ни в чем ни бывало, продолжал: «… значит, возвращаясь к теме ландшафтного дизайна применительно к текстильной индустрии…» – а те слушали и кивали, как какие-нибудь китайские болванчики, а мне оставалось только дивиться происходящему.

Да, мой партнер определенно слетел с катушек. Потерял чувство реальности. Но с другой стороны – до некоторых пор, это даже шло на пользу бизнесу.