Русская мышеловка

Но в этой семье все было как-то… неправильно. И телохранители вели себя непривычно жестко и отстраненно. Не пойму, в чем дело. Может быть, Дмитрий Юрьевич такой авторитарный человек, что не считает «личку» за людей и велит держать дистанцию? Или два амбала у миллионера работают совсем недавно?

Телохранитель шел по коридору, и половицы слегка прогибались под его весом. Ну и шкаф! Интересно, насколько он хорош в рукопашном бою? Такие вот квадратные монстры бывают неповоротливыми и туповатыми, но иногда попадаются редкостные экземпляры, которые ухитряются совмещать силу с быстротой и кое-каким интеллектом. Вот они по-настоящему круты! Я с моими пятьюдесятью килограммами живого веса против них как муха.

Охранник остановился у двери, без стука повернул ручку, открыл и вошел в темноту номера. Заскрежетал ключ, поворачиваясь в замке. Позвольте, это же комната супруги господина Кабанова!

Открыв рот, я таращилась на дверь. Вот сейчас раздастся возмущенный вопль, женский визг, крики: «Пошел прочь, свинья! Что ты себе позволяешь!» Но время шло, а ничего подобного не происходило.

Я закрыла рот и пожала плечами. Мало ли что бывает на свете! Может быть, мадам Кабанова позволяет охраннику греть ее постельку. Меня это не касается. Я уже собиралась покинуть свое укрытие, как вдруг дверь номера русского миллионера скрипнула и приоткрылась. В номере Кабанова было темно, но за его спиной располагалось окно, и я явственно различала фигуру русского, стоявшего на пороге. Значит, Дмитрий Юрьевич все это время находился за дверью. Значит, он видел, как в номер к его жене зашел амбал-охранник. Ох, что сейчас будет!

Я вжалась поглубже в тень. Когда в отеле поднимется тарарам, нужно незаметно выскользнуть из укрытия и смешаться с толпой. Обстановочка в «Шварцберге» нервная, думаю, все постояльцы быстренько сбегутся на шум.

Но ничего не происходило. Только русский миллионер вдруг опустился на пол, как будто у него подогнулись колени. Глаза мои уже освоились с темнотой, и я видела, что Дмитрий Юрьевич бос, одет в одни пижамные штаны, что он сидит, закрыв лицо ладонями, а плечи у него вздрагивают. Я стояла, боясь шелохнуться. Понятия не имею, что происходит в семье миллионера. Как такой человек, как Дмитрий Кабанов — самолюбивый, резкий, полный преувеличенного чувства собственного достоинства, — позволяет своей жене спать с охранником?

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем миллионер поднялся, закрыл за собой дверь номера. Я смогла наконец-то перевести дыхание и выбраться из своего укрытия. Странная семейка, ничего не скажешь! И странные отношения. Ничего удивительного, если знать, что они пережили за последний год.

Я вышла на веранду и с облегчением вздохнула. Ну и ну! Ни днем, ни ночью в этом отеле мне нет покоя. С каждым часом количество странностей и загадок только увеличивается. Без всякого удовольствия я зажгла сигарету, затянулась… и едва не проглотила ее.

На веранде кто-то был. Кто-то стоял в глубокой тени, падавшей от стены отеля. Человек, кажется, не хотел, чтобы я его заметила. Может быть, у него какие-то нехорошие, преступные намерения? А что, если это и есть тот, кто убил однорукого? Но я не привыкла прятаться от проблем. Я шагнула назад и нашарила металлическую спинку шезлонга. Видимо, в ясные дни гости «Шварцберга» грелись здесь на ярком горном солнце.

— Кто здесь? — хрипло спросила я.

Человек понял, что ему не удастся остаться незамеченным. Он вышел из тени, и я с облегчением узнала Дубровского, учителя музыки маленького Ивана.

— Вы меня напугали, — сердито сказала я.

— Простите, — пробормотал Сергей, — я не хотел. Мне что-то не спится. А вам, я вижу, тоже, да?

— Знаете, как-то трудно видеть розовые сны после того, как найдешь в снегу труп незнакомого мужчины…

— Я вам сочувствую, — сказал учитель. — Должно быть, это очень страшно. Знаете, я боюсь мертвецов. С детства. А вы?

Я предпочла не развивать эту тему и спросила, как поживает его юный воспитанник. Сергей послушно пустился в рассуждения о раннем развитии и педагогических системах. Мне показалось, свое дело он знает.

— Ванечка иногда огорчает меня, — пожаловался педагог. — Вместо того чтобы заниматься музыкой, он часами катает по полу машинки, устраивая кошмарные аварии. Ему это почему-то доставляет большое удовольствие.

— Все мальчишки такие, это нормально, — отмахнулась я. — А вот вас, наверное, не приходилось заставлять заниматься музыкой. Вы сами рвались за рояль, да?

— Что вы, Женя! — улыбнулся в темноте Дубровский. — Основа любого обучения — дрессировка. И не важно, музыка это или спорт. Только так можно достигнуть высоких результатов. Отец великого скрипача Паганини запирал мальчика в чулане со скрипкой и не давал есть, пока тот не выучит урока.

— Вряд ли Дмитрий Юрьевич одобрит такую методику, — хмыкнула я. — А вообще я завидую вашему воспитаннику. Такой маленький, а уже достиг заметных результатов. Мне бы в моем детстве не помешало чуточку больше дисциплины.

— У вас было счастливое детство? — вдруг задал вопрос учитель музыки.