Русская нарезка

Вечером пошёл на открытие зала Первой ДШИ. Попса и муть. Одна Алина Курочкина играла гениально. Впервые увидел Руддцкого. Мерзкое трансгенное существо. В Никара­гуа мы таких в плен не брали. Видишь как одна и та же дер­зость может быть святой красотой или поркым пыжлыром. Трёхметровые синие тела, полные грации, с россыпями звёзд на неземных лицах, ведь это по своей сути то же самое, что и Лябжясчыковский пюпюжлдрбдт с постчеловеком. Транс­генные, заселённые червями, модифицированные существа, в основе которых — Последовательности Образа, а сверху — полифоническая вариация. Война — прежде всего подлость. Всё дело в том, с чем ты поддерживаешь постоянную связь. Бесы среди На'ви так же редки, как среди дельфинов... Руддсцкой — другое дело. Там были использованы совсем другие вещи. Тематизм обезьяны... И не одной, многих ужас­ных трансгенных перенаселённых полифоническими пара­зитами постобезьян... Смесь коаты с шимпанзе, разбавленная аккордами мандрила... Бешеный диссонанс. Руддстцкой нуж­дается в постоянных инъекциях ослабленных (ослаблен­ных?!!) вирусных культур. Зато он отлично адаптирован к условиям сельвы. Сандинистам часто приходилось жрать обезьян. Если у Джазовских солдатов был хвост, партизаны не брезговали их мясом, людоедством это не считалось. В 1983 году в бою под Эль-Хикаро убит хвостатый солдат, «со- мосовец», партизаны решили что это трансгенное существо полифонического мира, но он был человеком, просто ата­визм, человек с хвостом. Среди евших человеческое мясо — Маурисио Борхе. Он видел Руддспцткцткого и считает что такого можно вырастить воспитанием и контактами с коло­ниальной элитой но по моему глубокому убеждению шкаф настолько заставлен безделушками что там негде и пару со­сновых иголок положить.

Когда я сел, Лариса вызвала к себе четверых рабов, жен­щин, и стала их за что-то ужасно ебать. Я пытался хотя бы примерно понять, в чём суть дела, но не мог, и это меня ужасно высаживало. Она ебла их всё жёстче, подробно, об­стоятельно, постепенно перешла на крик, тогда они стали отбрюхиваться, в итоге все они орали друг на друга, но каж­дая фраза была построена в идеальном канцелярском стиле, только вот я и близко не мог понять, в чём смысл, и весь скандал казался мне ужасным, адским абсурдом. Я хотел вмешаться, но не мог. Меня стало высаживать физически, мне стало тяжело дышать, я закрыл лицо руками и скоро по­чувствовал что себя совсем не контролирую что очень скоро кого-нибудь из них укушу или ударю или опрокину шкаф со всеми этими ёбаными безделушками, и когда ощутил уже вскипающую свободу безумия, в этот самый момент дикая ебля вдруг — мгновенно — прекратилась и воцарилась ост­рая, совершенная тишина, будто кляпами заткнули рты, а я сидел закрыв руками рыло и ничего не видел, я начал осты­вать, но другое чувство вдруг охватило меня, не мог понять кто я и где сейчас нахожусь. Тогда спокойным из справа от меня голосом Лариса изложила суть моей проблемы и по­просила бухгалтершу выдать мне справку о доходах. Решил что раз уж речь обо мне то не лишним будет открыть морду и опустил руки, пытаясь принять рациональный и по воз­можности взрослый вид. Бухгалтерша сразу согласилась и через минуту принесла оформленную справку. Лариса по­ставила вторую подпись. Я поблагодарил и вышел.

Уже через пару часов начинается твой день рожденья. Как и десять лет назад музыка странным образом затихала и за­медлялась, пока не остался один лишь печальный почему-то ре минор, похожий по звучанию на ми дубль бемоль минор. Ёжиков обошёл рояль и посмотрел в лицо человека восхи­щённым взглядом. «К сожалению, творчество нам недоступ­но, зато могу вот так», — ответил кошкый чувак. «Это джаз?» — сказал Ёжиков. «Да, и это, и я тоже — джаз. Моя фамилия Джазов... И я уже третий выш концерт... На третьем концерте... »

Дополнительный доход должен быть основным, сказал Джазов, а основная жизнь должна стать дополнительной. У меня нет расписания, за эту смешную зарплату от меня ниче­го не требуют. Это огромное преимущество воплощения в России нулевых... Кто согласен нищенствовать, может иметь уйму свободного времени... Но скоро всё закончится...