Русская наследница

Сегодня Ирина Львовна была совсем другая. Она не поднялась со своего места навстречу Кате, как бывало раньше, не улыбнулась пусть фальшивой, но все же — улыбкой… Что-то явно изменилось.

Катя запаниковала.

— Что ж вы, любезная, нас за нос-то водите? — изрекла наконец заведующая и бегло взглянула на Катю.

— В каком смысле? — не поняла Катя.

— В прямом. Рассказываете нам сказки про наследство в Америке. Мы вам верим. А потом оказывается, что все это — плод вашей безудержной фантазии, а? Нехорошо.

Кате кровь бросилась в голову.

— Какое отношение мое наследство в Америке имеет к тому, что… к моему сыну?

Катя размотала душивший ее шарф и вцепилась в него пальцами.

— Неужели вы думаете, милочка, что мы так мало интересуемся будущей судьбой своих воспитанников? Мы не можем допустить, чтобы ребенок попал в руки… не совсем порядочного человека.

— Но я не считаю себя непорядочной. И никто не считает.

— Ну… у нас, к сожалению, другие сведения. Как, например, получилось, что вы оставили ребенка в роддоме?

— Я вам уже рассказывала! — ужаснулась Катя. Внимательную, радушную Ирину Львовну словно подменили! Кате стало жарко.

— Рассказать можно все, что угодно. А как было на самом деле — мы не знаем. Вероятно, вы вспомнили о мальчике в связи с тем, что не можете больше иметь детей.

Катя не скрывала своего удивления, и Ирина Львовна удовлетворенно улыбнулась.

— Да, милочка, не удивляйтесь. Мы провели большую работу касательно вас. И пришли к выводу, что преждевременно доверять больного ребенка такой мамаше. А вдруг через полгода вам в голову придут еще какие-нибудь фантазии? Мы не можем рисковать.

— Но как же так? — Кате не хватало воздуха, она теряла голос. Он вдруг утратил свою силу, стал сиплым, срывающимся. — Ведь Шурику нужна операция! Я достала денег!

— Операция — разговор особый. Если вы внесете деньги на его лечение, сумму мы примем. Но уж полетит с мальчиком в Америку наш сопровождающий.

— Вы не можете, вы не можете… — Катя сипела, не слышала сама себя.

— Мы все можем, — спокойно возразила Ирина Львовна. — Закон на нашей стороне. А вот вы как раз не имеете ни моральных, ни юридических прав на этого ребенка. Вы что, собираетесь после операции привести Сашу к себе в общежитие? Студенты колледжа — прекрасное соседство для больного ребенка!

— У моих родителей трехкомнатная квартира, — пересохшими губами прошуршала Катя. — Я приведу его туда.

— И подарите мальчику дедушку-алкоголика? — закончила за нее заведующая. — Как ни крути, ничего не получается, Катерина Ивановна.

Катя с силой скомкала шарф в руках.

— Вы хотите сказать, что я и потом, после операции… Что я никогда не смогу забрать Шурика?!

Ирина Львовна пожала плечами.

— Этого я предсказать не могу. Обращайтесь в вышестоящие инстанции. Возможно, там решат по-другому, в чем я лично сильно сомневаюсь. Боюсь, вам придется побегать. Усыновляют же наших детей только иностранцы. Это я вам уже говорила.

Виталик Кириллов с завидным энтузиазмом выгуливал иностранного гостя.

— Мо-ло-ко, — старательно читал Виталька очередную вывеску и останавливался, выжидательно взирая на Филиппа.

— Мо-ло-ко, — послушно повторял Филипп. — Правильно?

Виталька, довольный, кивал. Он был необычайно горд своей миссией. Он ежедневно водил гостя излюбленным маршрутом, и прогулки обоим доставляли удовольствие.

— Универмаг. — « Виталька показал на двухэтажное кирпичное здание с высокими окнами.

— Что есть универмаг? — остановился Филипп и серьезно посмотрел на мальчика. Виталька развел руками, беспомощно улыбаясь, покрутил головой, и вдруг в глазах его вспыхнула искра.

— Пойдем!

Они вошли в шумное нутро универмага и остановились на пятачке меж стеклянных витрин.

— Супермаркет! — объявил Филипп, хитро поглядывая на мальчика.

— Универмаг! — уловив хитрую нотку в голосе Филиппа, поправил Виталька. Он сообразил, что его вызывают на игру, и с готовностью вступил в нее. — Универмаг! Универмаг! — повторял он, с восторгом глядя на своего спутника. — Универмаг!

— Супермаркет, — небрежно возразил Филипп, игнорируя Виталькино нетерпение и делая вид, что рассматривает витрину. — Супермаркет.

Так они продвигались от витрины к витрине, повторяя каждый свое. Филипп был рад, что мальчик привел его в магазин. Вчера Рэй привез ему деньги, и он хотел чем-нибудь порадовать своих русских друзей. Он показывал на какую-нибудь вещь, и мальчик называл ее. Филипп искоса поглядывал, пытаясь поймать блеск заинтересованности в детских глазах. Но Виталька оставался равнодушен к вещам.

Книга? Машина? Электронная игрушка? Виталька старательно все называл, но не проявлял особого интереса.