Русская песня в изгнании

«…Во время гастролей в Западной Германии, где живет Ребров, мне пришлось часто его слушать… Многих интересует, что я о нем думаю, как оцениваю этого певца. А кроме всего прочего, в последние годы пошла мода на Ивана Реброва и других „эмигрантов“, — обладание их записями, подобно увлечению стариной, стало для некоторых чуть ли не правилом хорошего тона. На коктейле после премьеры доктор Кеплехнер говорил о том, что наш приезд и полмиллиона разошедшихся пластинок с русскими песнями пробили поначалу маленькую брешь в ознакомлении Запада и других стран мира с русской музыкой и песней. Монопольным правом в этой области завладели эмигранты, осевшие на Западе, русского, полурусского и совсем не русского происхождения типа Биккеля, Бриннера, Рубашкина и др. Особое место в этом ряду занимает Иван Ребров, который поражает своим действительно незаурядным голосом почти что в три октавы[11]. Для западной публики он „кондовый славянин“ с окладистой бородой и архирусским именем. Его концертный костюм непременно включает в себя соболью шапку и броский, яркий кафтан с расшитым золотом кушаком. Популярность Реброва складывается, на мой взгляд, из нескольких компонентов: хорошие вокальные данные (на Западе басы всегда в большом почете), экзотический внешний вид, сценический образ этакого кряжистого русского медведя, акцент на меланхоличные и грустные русские песни, находящие особый отклик среди сентиментальной западной публики. Интересно, что Ребров пытался исполнять и немецкие народные песни, но особого успеха не имел. Его репертуар — удивительная мешанина из старинных русских песен (кстати, в убогой собственной обработке), например, „Помню, я еще молодушкой была“, которая фигурирует у него под новым названием „Наташа“. Песен из репертуара Шаляпина: „Из-за острова на стрежень“, „Двенадцать разбойников“, махровой цыганщины (тут и „Две гитары“, и „Ухарь-купец“) и всего, что только душе угодно. Модно петь „Подмосковные вечера“ — пожалуйста, мелодии из кинофильма „Доктор Живаго“ — извольте! В песнях Реброва слышатся и отголоски белогвардейской обречённости, и интонации мелодий расплодившихся на Западе бывших донских казаков (ведь надо как-то зарабатывать на жизнь!). Своими записями Иван Ребров явно старается потрафить мещанскому вкусу обывателей, знающих, вернее, не желающих знать больше Россию, только по водке и икре. Показательны уже названия его песен: „В лесном трактире“, „В глубоком погребке“, „Рюмка водки“. И сама пластинка называется „На здоровье!“ — Ребров поет о водке и вине. В общем, Ребров — типичный представитель коммерческого „массового искусства“, хозяев которого вполне устраивает, что не знающий ни родины, ни ее языка певец повествует о „русской душе“ песнями „Бублики“, „Маруся“, „Журавли“. Любопытно, что Иван Ребров бывал в Москве как турист и при посещении ВДНХ даже пел — не удержался! — с ансамблем Мицкевича, выступавшим в ресторане „Колос“».