— Летом люблю рыбалку. У меня дача недалеко от большого озера, и там мои знакомые егеря, мои почитатели, показывают место, где клюет, и я с удовольствием ловлю карасиков. Вообще люблю быть наедине с природой. Такое общение восстанавливает. От гастролей, журналистов, бизнеса очень устаешь.
Еще читаю. Нравятся исторические романы, биографии великих людей.
Недавно закончил книгу о Петре Первом. Сейчас читаю историю религий. Хотя каких-то приоритетов в литературе у меня нет. Критерий один — чтобы было интересно.
— Человек всегда примеривает прочитанное или увиденное на себя. Так он устроен. Бывает, я смотрю какую-нибудь мелодраму, а там показывают дом, семью, детей.
И думаю: как бы и мне хотелось вот так же. У меня дочь в Нью-Йорке, Катя, а получается, и нет у меня дочери. Потому что, когда я уехал, ей было четыре годика, а она осталась там, далеко. Родительского счастья я так и не познал, хотя я, конечно, принимаю участие в ее судьбе.
Заглавная песня в альбоме «Эх, жизнь моя» была неким ответом на мои внутренние переживания того периода. Это была первая пластинка, которую я издал в Москве после возвращения из Америки.
— Даже не знаю. В старших классах я хотел быть зоологом, даже списывался с МГУ на предмет поступления. Отец хотел, чтобы я был военным медиком, но уж никак не кабацким музыкантом. Когда я начал работать в ресторане, он даже несколько охладел ко мне. Говорил: «Ты нашел свое место в балагане!»
Он был готов помочь мне поступить в Ленинградскую военно-медицинскую академию, но судьба распорядилась иначе.
— После жанрового альбома «Эх, жизнь моя!» вы неожиданно записали диск «Аллилуйя», где чувствуется влияние западной музыки…
— Этим проектом занимался Александр Толмацкий, известный продюсер и отец Децла.
У него была идея сломать имидж шансонного певца, чтобы сокрушить стену, выстроенную центральными каналами и некоторыми радиостанциями, называемую «неформат». Мы записали первую песню «Аллилуйя», и Толмацкий разослал курьеров с ней по всем средствам массовой информации, где у него были серьезные связи. Через некоторое время курьер возвращается и говорит: не взяли. Где не взяли? Везде, отвечает. Тогда Толмацкий при мне набирает номер какого-то канала или радиостанции и спрашивает: почему не взяли песню? Ему отвечают: не формат. Как не формат? Ты послушай! Ты же даже не слышал! Нет. Не формат. САМО ИМЯ НЕ ФОРМАТ!!! Пусть он хоть оперу поет.
Проект «Аллилуйя» до конца по ряду причин не был реализован, но мне эта работа очень нравится, я ею горжусь.
— Я бы записал точно не рок-н-ролл. Может быть, регги.
— Шансон не назвали. Устали от современных его проявлений?
— От хорошего шансона не устал, а от неискренности, мишуры устал. С удовольствием слушаю Высоцкого, Трофима, Успенскую, Шуфутинского. Мне нравятся Игорь Слуцкий, Стас Михайлов. Вот кто действительно не перестает удивлять — это Александр Розенбаум: что ни песня — шедевр. Последнее время я сотрудничаю с автором с Украины Александром Швацким.
— Да, два года назад вышел диск очень интересного певца афроамериканского происхождения, которого зовут Блэк Джэк. В том альбоме звучат самые «главные» жанровые хиты от «Мурки» до «Гоп-стоп», но как звучат…
Кроме этой работы, я занимаюсь проектом под названием «Таганка». Там вокалистка — женщина с очень необычным, по-настоящему жанровым голосом. Пока песни из репертуара группы выходили только в сборниках, но не за горами и сольный альбом.
— У меня практически готов новый альбом. Ориентировочно он появится весной. Ведутся переговоры об издании DVD, куда войдут все мои восемь клипов и интересные концертные материалы. А в начале февраля в киноконцертном зале «Космос» состоится юбилейный концерт, который моя административная группа организует при поддержке радио «Шансон».