Русская песня в изгнании

— Владислав Васильевич, перед нашей встречей я прослушал один из своих любимых жанровых альбомов, к созданию которого, вы имеете самое непосредственное отношение. Это «Песни с обочины» 1988 года. По подбору песен видно, что исполняемый материал вам хорошо знаком. Там были песни и Шандрикова, и Розенбаума, и Вертинского, и совсем малоизвестные вещи. Как вы пришли к первому альбому?

— Мне было шестнадцать лет, и случайно я оказался в одной компании с Аркадием Северным. В те годы были распространены подпольные концерты шансонье.

Такие исполнители, как Звездинский, Беляев, даже Высоцкий, по приглашениям деловых людей того времени выступали, что называется, для узкого круга.

Северного в тот раз пригласили одесские моряки. Я набрался наглости и ради девушки, с которой пришел, спел одну песню из репертуара Челентано.

Аркадий Северный, король блатной песни

После этого Аркадий Дмитриевич подошел ко мне и как коллегу спросил: «А где ты поешь, сынок?»

Я отвечаю: «Я нигде не пою, я еще в школе учусь».

На что он произнес фразу, которая воодушевила меня на всю жизнь:

«Тебе надо петь. У тебя получается».

Ему было сильно за тридцать уже. Я запомнил его как человека с большим юмором. Он много шутил, рассказывал анекдоты, выпивал, но пьяным не был, в общем, создавал очень легкую атмосферу.

— Знаковой оказалась встреча?

— Конечно, и хотя я с юности увлекался музыкой, коллекционировал записи, но большое внимание жанровой песне стал уделять лишь после встречи с Аркадием Северным. У меня была очень солидная коллекция эмигрантов, начиная с Александра Вертинского, Петра Лещенко, Ивана Реброва, сестер Берри и так далее.

Измаил, где я тогда жил, — портовый город, и моряки привозили пластинки и записи со всего мира. Северного я вообще переслушал, наверное, всего на бобинах еще.

Во время работы в ресторане я пробовал перепевать некоторые песни из его репертуара, а также Высоцкого, Димитриевича.

Кстати, Высоцкий в начале 70-х был под большим запретом наравне с другими подпольными певцами. Помню, однажды на школьной перемене в погожий день радист из радиорубки выставил «колокол» и включил Высоцкого. Больше я этого парня никогда не видел. Наверное, у него случились серьезные неприятности.

Каждая новая запись в те годы была событием, настроение повышалось, когда что-то новое попадало в руки. Я переписывал эти записи, иногда за деньги, а когда переехал жить в Красноярск, открыл там кооперативную студию звукозаписи.

Времена настали другие, был конец 80-х, и уже потеплело в стране, но советская власть еще была в силе. В холле Дома быта (где располагалась студия) висел стенд с моим каталогом. Там был огромный выбор: группы АС/DС, Nazareth, эмигранты, само собой.

И как-то раз приехал московский журналист из «Комсомольской правды».

У него было задание взять интервью у представителя набиравшего тогда обороты в СССР кооперативного движения. Он позвонил руководству Дома быта, представился и думал, видимо, все сразу падут ниц перед московским гостем.

Мне передали, что приехал репортер, но в тот день меня на месте не оказалось.

Потом он позвонил еще пару раз, а у меня всё не складывалось в силу занятости с ним увидеться. Тогда, в очередной раз приехав, он посмотрел на вывешенные каталоги групп и артистов, узнал еще, что у меня новая машина недавно появилась, и, наверное, со злости написал разгромную статью «Песни с обочины», где заклеймил меня позором. «В сердце России, в Сибирь, где люди чисты в помыслах и желаниях, — писал журналист, — приехал какой-то деятель из портового города, с его вольными нравами, и навязывает красноярцам сомнительные музыкальные новинки. Здесь и гнусные антисоветские западные команды типа АС/DС, и бывшие предатели Родины — эмигранты, воспевающие „сладкую“ жизнь за океаном…» В общем, в таком духе. Статья обошлась мне большими неприятностями, даже в КГБ вызывали. Но, с другой стороны, она и подтолкнула использовать этот «черный пиар» в своих целях. Под псевдонимом Владислав Фомин я записал первый магнитоальбом под названием… «Песни с обочины». Хотелось сделать жанровый проект в современных аранжировках, с хорошим звуком.

— Альбом действительно очень широко разошелся, и многие уже тогда решили, что вы эмигрант, как Вилли Токарев или Михаил Шуфутинский!

— Нет, в ту пору я еще жил в Красноярске, а Токарева сам мечтал хотя бы увидеть.