Русская песня в изгнании

«Осенью 1963 года 23-летнего Иосифа Бродского пригласили на ужин с тайным намерением записать стихи молодого поэта. Когда всё было выпито и съедено, а магнитофон включен, Бродский читать наотрез отказался, но выразил желание спеть и, усадив меня за пианино, неожиданно начал:

Я и Рабинович раз пошли на дело…

После „Мурки“, спетой с необычайным напором и страстью, хотя и не без иронии, Иосиф переключился на песни своего друга Глеба Горбовского (автора известных стихов „Когда фонарики качаются ночные“, „У павильона пиво-воды“, „Он вез директора из треста“, „На диване“ и т. д.).

Пел Бродский как-то по-особенному: он шел за словами, смаковал их, выделяя удачные поэтические находки, радовался отступлениям от осточертевшего официального языка».

Практически все упомянутые В. Фрумкиным песни-стихи того вечера выйдут двадцать лет спустя на альбоме друга Иосифа Бродского — Алексея Хвостенко. Не он ли его и «заразил» этим репертуаром в 60-х?

Наверняка теперь уже не узнать.

После получения Нобелевской премии часть средств Бродский на паях с Михаилом Барышниковым и Романом Капланом вложил в русский клуб «Самовар» на Манхэттене, в Нью-Йорке. Некоторое время там пела легендарная Женя Шевченко. Во время дружеских вечеров в узком кругу Иосиф Бродский любил исполнять веселые «одесские» песни. В архивах близкого окружения поэта сохранилось видео с таких кулуарных посиделок.

Биография «последнего битника» — воплощенная мечта поколения «шестидесятников». Ему удалось многое, почти всё. Цельный, абсолютно самодостаточный человек, он блестяще реализовался в самых разных областях искусства: поэзия, скульптура, живопись, театральные постановки… Всё было подвластно ему. Легко, словно походя, шутя, он создает шедевры авангарда, удивляя и привлекая простотой решений и сложностью подтекста. Какова же история «явления» современной русской культуры «АЛЕКСЕЙ ЛЬВОВИЧ ХВОСТЕНКО»?

Алексей Хвостенко

В незаконченном автобиографическом романе он пишет:

«Историю же своей семьи я знаю совсем плохо.

Деда своего я знаю только по рассказам своей бабушки. В 37-м году, во время Великого Террора, он был ликвидирован как „враг народа“. Основанием к такому определению послужило то, что он со всей своей семьей провел почти двадцать лет в эмиграции. Дед был по образованию горный инженер и, кроме того, выдающийся оперный певец. Как он совмещал эти свои занятия в дореволюционной России, я не знаю. За границей он вел исключительно жизнь профессионального артиста. Бабка тайком показывала мне чудом сохранившиеся афиши его выступлений в Лондоне, Париже, Нью-Йорке и других городах Нового и Старого Света. Он был другом Шаляпина и его пламенным поклонником. Своими выступлениями он мог кормить семью».

Будущий «гражданин мира» Алексей Хвостенко родился в 1940 году в Свердловске.

Мама умерла рано, он ее практически не помнил. Отец — поэт и переводчик Лев Васильевич Хвостенко.

«С самого раннего детства я жил в окружении книг… — вспоминал художник.

— В отцовской библиотеке было много иллюстрированных томов, по которым я изучал культуру средневековья и Ренессанса. В литературе мне интересен период, начиная с трубадуров и заканчивая Данте. А потом, конечно, Шекспир.

Поэзия трубадуров близка мне удивительной свободой импровизации и абсолютным владением темой. Если поэт хвалит патрона, то делает это мастерски.