Русская песня в изгнании

Я не спеша перебирал книги в русском магазине «Черное море», когда туда буквально ворвался Михаил Гулько и не сказал, а выдохнул с порога: «Боря умер!» И все как-то сразу поняли, о ком речь. Часом позже, купив бутылку английской водки Sterling, мы с дядей Мишей скромно помянули великого актера в ближайшем кафе.

Утром следующего дня я купил газету с некрологом:

«В Нью-Йорке на 80-м году жизни умер Борис Сичкин, Буба Касторский, замечательный, веселый артист. Слава его связана с той самой ролью Бубы, сыгранной в далеком 1966 году.

Как рассказал его сын Емельян, в минувший четверг, 21 марта, Борис Михайлович, как обычно, поднялся в свою квартиру на шестой этаж. Он скончался за столом, разбирая почту. Позже врачи констатировали, что у актера отказало сердце. Его похороны состоялись в воскресенье, 24 марта»[37].

«P. S., или Последняя шутка Бориса Сичкина»:

Через год после похорон артиста на нью-йоркском кладбище его жена Галина

Рыбак приняла решение об эксгумации тела, его кремации и отправке праха на Родину для захоронения. Урна с прахом была отправлена в Москву и хранилась у знакомых семьи в гараже. Тем временем получение места на кладбище затягивалось. Прошел еще год. По плану реконструкции города сносились некоторые постройки. Был снесен и гараж, где хранился прах актера[38].

Infants terribles

Стихи и звезды остаются,

А остальное — все равно!..

Георгий Иванов

Картина «русской песни в изгнании» останется лишь эскизом без отображения характеров таких неординарных, безгранично одаренных художников, как Наталия Георгиевна Медведева и Алексей Львович Хвостенко. Я не случайно объединяю эти имена в одной главе. Многогранность их творческих исканий, эпатаж, долгие скитания по миру, «романы с алкоголем», жажда действия — те черты, которые и позволяют сегодня провести параллели между судьбами «Большой Медведицы» и «Хвоста».

Наталия Медведева за год до смерти перед концертом в театре «Перекресток» в Москве

Наталия Медведева родилась в Ленинграде в 1958 году в «образцовой» советской семье, где мама — учительница, а отец — военный.

Девочкой она «всегда много пела», «обожала выступать», «даже дома, одна, перед зеркалом», примеряя мамины наряды.

Мы и сегодня помним ее яркий, элегантный образ, всегда нестандартный, на грани, но с неизменным вкусом и шармом. Из «гадкого утенка» — подростка неожиданно даже для себя Наташа превращается в необычайно привлекательную, стройную, высокую красавицу. Шестнадцати лет от роду юная авантюристка выходит замуж за человека чуть не вдвое старше ее и в 1974 году эмигрирует с ним в США. Американская карьера, особенно в первые годы, складывается очень успешно. Появляются фотографии в модных журналах, группа The Cars помещает ее снимок на обложку своего диска 1978 года, она учится вокалу и актерскому мастерству в престижных школах Лос-Анджелеса, выступает в ночных клубах с разнообразным репертуаром, посещает голливудские кастинги. Жизнь кипит. И не только творческая. Наталья разводится с первым мужем, вновь связывает себя узами брака, снова расстается… Калифорнийский период станет впоследствии основой ее откровенных книг «Отель Калифорния» и «Роман с алкоголем». Один из спутников жизни Натальи Медведевой той поры стал впоследствии мужем Любови Успенской.

Так бы и порхать «редкой птице», но в начале 80-х, на свое счастье (или беду), она встречается с писателем Эдуардом Лимоновым, сумевшим «укротить строптивую» и увезти с собой в Париж. С 1982 года они скромно жили в маленькой квартире, еле-еле сводя концы с концами. «Лимоновский сезон» во многом ключевой в становлении Н. Медведевой как творческой личности. Именно тогда она начинает самостоятельно писать как беллетристику, так и журналистские заметки, пробует сочинять песни. Первую книгу по совету мужа она назовет строчкой из песни Алеши Димитриевича — «Мама, я жулика люблю», — чей диск непрерывно звучал в ту пору в их парижской квартире.